Но уволить меня не могли, поскольку пациенты меня любили, и если бы меня турнули из клиники, всё прикреплённое ко мне население подняло бы бунт. Две тысячи жалоб в министерство здравоохранения! И все на одну тему. С таким завалом даже эти бюрократы не смогли бы справиться.
Своим упорством я заработал авторитет первоклассного диагноста и спустя годы стал консультировать не только пациентов, но и врачей. Иначе говоря, лечил больных руками других специалистов.
Было бы здорово и здесь достичь такого же уровня. Но спешить с этим не стоит. Быстро заработать хорошую репутацию не выйдет, зато потерять её можно, допустив всего одну ошибку.
А в этом мире ошибиться гораздо проще. Особенно если учесть, что такие люди, как Дубков или Коршунов, не гнушаются использовать против меня откровенный шантаж.
— Погодите, Владимир Борисович, — обратился к заведующему Дубков. — Каким это образом проверяющий уже может быть здесь? Такого ведь никогда не было. Нас всегда заранее предупреждали о предстоящей проверке!
— На этот раз, Эдуард Дмитриевич, ситуация совершенно иная. Я сам в ярости из-за того, что орден лекарей решил проверить нас таким нечестным способом. Двадцать минут назад я был на собрании заведующих. Главный лекарь предупредил, что проверяющий, возможно, даже не станет представляться. Его запросто можно перепутать с пациентом. Так что будьте предельно аккуратны. Не исключено, что он даже на приём к кому-нибудь из вас явится.
— Владимир Борисович, — обратился к Миротворцеву я. — А каким образом проверяющий может попасть на приём, если он, очевидно, не прикреплён ни к одному из лекарей? Постороннего человека на территорию двора просто так не пустят. Слишком много несостыковок.
Гаврилов не сдержался и попытался толкнуть меня локтем, но я вовремя сдвинулся с места и уклонился от его нападки. Евгений Кириллович до жути боялся Миротворцева и опасался, что моё обращение может привести к скандалу.
Взгляды всех лекарей общего профиля были устремлены на меня. Похоже, некоторые специалисты даже не были в курсе, кто я такой и что здесь делаю.
— Павел Андреевич, кажется? — вспомнил моё имя Миротворцев. — Хороший вопрос. Мы поднимали его на заседании заведующих. И пришли к выводу, что на этот раз орден лекарей зашёл слишком далеко ради этой проверки. Скорее всего, они готовились к ней очень долго и запросили у императорской канцелярии разрешение впустить к нам проверяющего и сохранить его статус «инкогнито».
Всё понятно. Другими словами, службу безопасности предупредили, что этого человека можно впустить в нашу клинику. И, скорее всего, выбрали надёжного человека из регистратуры, который внесёт «пациента» в систему и никому об этом не расскажет.
Тактика умопомрачительная. Орден лекарей не идёт ни в какое сравнение с привычным мне министерством здравоохранения. Эти господа умеют удивлять!
— А теперь слушайте меня внимательно, — нахмурился Миротворцев. — Сейчас вы все разойдётесь по своим кабинетам и продолжите выполнять свои служебные обязанности. Проследите, чтобы везде был порядок. Уделите особое внимание пациентам из дворянского сословия. Каждый должен получить качественную медицинскую помощь. И хочу предупредить вас сразу… — кардиолекарь помрачнел. — Если хоть кто-то из вас допустит ошибку и подведёт тем самым клинику — полетят головы. В нашу организацию очередь из лекарей стоит. Не побоюсь уволить даже опытных специалистов. Надеюсь, я ясно выразился?
Все лекари общего профиля разом закивали. У меня вновь автоматически активировался «анализ», поскольку у Евгения Кирилловича подлетело давление. Для него Миротворцев хуже любого монстра из фильма ужасов. Прямо-таки какая-то абсолютная непереносимость собственного начальника!
Из конференц-зала все бегом понеслись в свои кабинеты. И я догадывался, о чём думали некоторые специалисты. Проверка ведь обычно касается не столько самого приёма, сколько документов. Наверняка большая часть лекарей даже не успели вовремя подтянуть свои долги. Обычно врачи свою документацию подтягивают непосредственно перед началом проверки.
А теперь придётся всё экстренно доделывать прямо в тот момент, когда проверяющий из ордена уже бродит по коридорам императорской больницы.
— Это катастрофа, Павел Андреевич, — произнёс Гаврилов, когда мы направились к нашим кабинетам. — Я не знаю, что нам теперь делать. Один раз я уже выкрутился с протоколами за счёт вашей помощи, но ещё раз этот трюк у нас не сработает. У нас ещё половина приёма впереди, — Евгений Кириллович перешёл на шёпот, — а я, если честно, к отчётам до сих пор даже не притрагивался.