— Так в чём проблема? — пожал плечами я. — Мы можем разделить обязанности. Я снова вам помогу. Мы теперь в одной лодке.
— Не получится на этот раз, Булгаков, — сокрушённо помотал головой Гаврилов. — С протоколами вы справились отлично, но прикреплённое ко мне население вы не знаете. У вас уйдёт слишком много времени, чтобы подготовить списки тех, кто стоит на учёте. Диспансерное наблюдение, группы риска, поиск онкологических заболеваний и выявление туберкулёза — всё это может сделать только человек, который хорошо ориентируется в своих пациентах. Вы ведь с ними ещё даже не знакомы!
— Вы абсолютно правы, Евгений Кириллович, — согласился я. — В этом деле из меня помощник выйдет так себе. Но я ведь не это имел в виду. Всё наоборот. Вы можете заняться документацией, а я отведу весь приём до конца рабочего дня. И дело в шляпе!
— В какой шляпе⁈ Булгаков, что вы несёте? Этот вариант ещё хуже. А если к вам на приём заглянет проверяющий? Вы ведь его даже не отличите от других пациентов. Я примерно помню всех, кто ко мне прикреплён. Пойму, если появится кто-то новый.
— А какие у нас ещё есть варианты? Хотите принимать пациентов и заполнять документы одновременно? Усидеть на двух стульях не получится, — объяснил я. — А мне чем заняться в таком случае? Уйти домой, чтобы не мешаться под ногами? Нет, Евгений Кириллович. Так у нас ничего не получится. Нам нужно действовать в одной команде. Так мы повысим вероятность успешного завершения проверки.
Гаврилов замолчал. Не проронил ни слова до тех пор, пока мы не оказались в его кабинете. Последний ударом по его психике стала огромная толпа пациентов, которые уже выстроились в очередь к нам на приём.
— Да откуда же их столько взялось⁈ — схватился за голову он. — Проклятье… Ещё и этот дурацкий турнир, из-за которого всю клинику стражники заполонили. Всё это случилось слишком не вовремя.
— Ваше решение, Евгений Кириллович? — поторопил его я. — Времени у нас мало. Действуем вместе или вы собираетесь тянуть всё на своём горбу?
Гаврилов поднял взгляд и посмотрел на меня одновременно с раздражением и надеждой. Видимо, он понял, что рисковать придётся в любом случае.
Но я предлагаю наименее опасный вариант. Он уже начал доверять мне чуть больше, чем в первые дни, но гордыня брала своё. Гаврилову было неприятно от мысли, что придётся положиться на новичка.
— Хорошо, Павел Андреевич, — вздохнул он. — Ведите приём в одиночку. Только обязательно держите меня в курсе дела. Если вдруг в вашем кабинете окажется человек, который вызывает подозрения, сразу же зовите меня.
Я молча кивнул, но моё согласие отчасти было ложью. Я решил больше не спорить с Гавриловым, иначе мы никогда не сойдёмся во мнениях. Но мне казалось, что звать его на помощь — плохая идея. Если ко мне придёт сам проверяющий, а я первым же делом начну вызывать подмогу — это будет нам только в минус.
— Тогда приступаем, Евгений Кириллович, — уверенно кивнул я. — Закройтесь в ординаторской. И как покинете кабинет, позовите, пожалуйста, первого пациента.
— Расскажите, пожалуйста, как вы обычно ведёте приём? Всё успеваете? Удаётся совмещать работу в поликлинике и стационаре? — вместо описания своих жалоб спросил вошедший в кабинет Дубкова пациента.
Эдуард Дмитриевич вздрогнул и чуть не потерял дар речи. В другой ситуации он бы поставил на место этого выскочку. Какое право он имеет расспрашивать его о том, как проходит его рабочий день? Это ведь не имеет никакого отношения к приёму!
Но только не в этом случае. Сомнений нет. К нему заглянул сам проверяющий. Этого крепкого высокого мужчину Эдуард Дмитриевич заметил сразу. Он сидел в коридоре и притворялся обычным пациентом. Терпеливо ждал момента, когда настанет его черёд получить консультацию.
А как только оказался в кабинете, сразу же начал заваливать вопросами.
Дубков быстро заглянул в медицинскую информационную систему и изучил электронную карту вошедшего «больного». Она практически полностью была пуста. Только паспортные данные и больше никаких записей о консультациях или медицинских обследованиях.
Это означает, что его внесли в систему только что.
Всё так, как и предсказывал Дубков. Проверяющий проник в клинику как пациент.
«Анатолий Васильевич Щербаков. Пятьдесят лет».
В должности ничего не указано. Отмечен только титул.
«Барон».
Ну разумеется… Вряд ли проверяющий стал бы совсем уж откровенно лгать и притворяться каким-нибудь дворецким или садовником. А во дворце императора проживает очень много дворян. Далеко не все лекари знают фамилии каждой приближённой к императору семьи. На то, видимо, и был расчёт.