Вот только Дубкова этим не обмануть. Он, в отличие от своих коллег, постоянно находится в кругу самых влиятельных людей Санкт-Петербурга и Российской Империи в целом. И никаких Щербаковых во дворце императора нет и никогда не было.
— Ну что вы! — улыбнулся Дубков. — Конечно же я всё успеваю. Опыт работы у меня большой. Среди моих пациентов очень много дворян. Естественно, я уже давно научился везде успевать. Дежурства, приём, вызовы — всё это для меня не проблема.
— Рад это слышать, — после короткого молчания произнёс Анатолий Щербаков, а затем что-то вписал в свой блокнот. — Скажите, а своих коллег вы хорошо знаете?
— Разумеется! У нас много способных лекарей. Работать вместе с ними — одно удовольствие, — заявил Дубков.
— Вот как? — вскинул брови Щербаков. — Тогда прежде чем я ознакомлюсь с вашей документаций, не могли бы вы посоветовать мне, какого врача стоит посетить? Я бы хотел подробно допросить ещё одного-двух специалистов. Сами понимаете, разорваться я никак не могу. Но мне всё же хочется составить общее впечатление о вашей клинике.
Вот оно! Идеальный шанс, чтобы приструнить Булгакова.
Дубков знал, что Гаврилов плохо справляется с ведением документации. Если проверяющий окажется в его кабинете, он сильно разочаруется, узнав, в каком состоянии находятся его отчёты.
Точно… Велик шанс, что прямо сейчас Гаврилов пытается закрыть все дыры. В его кабинете наверняка находится Павел Булгаков. Опыта у этого выскочки нет от слова совсем. Может, он и разбирается в азах медицины, но переживать настоящие проверки ему ещё не приходилось. Этот Щербаков его точно завалит.
А если вспомнить слова Владимира Миротворцева, то такая ошибка может стать для Булгакова последней. Если процесс проверки из-за него пострадает, Павел Андреевич вылетит из императорской клиники с позором.
— Я могу порекомендовать вам одного очень способного лекаря, — произнёс Дубков. — Павел Андреевич Булгаков. Он пока что ещё работает на должности помощника, но уже показывает невероятные результаты! Многие специалисты его очень хвалят. Уверен, вам стоит подольше пообщаться с этим человеком. Проблем с записью к нему не возникнет. Я сам внесу вас к нему на приём через медицинскую систему. Мне не трудно.
— О-о! Отлично, — обрадовался Анатолий Щербаков. — Благодарю за совет. Я обязательно загляну к господину Булгакову. А пока что, Эдуард Дмитриевич, покажите мне свою документацию.
— Анастасия! — позвал медсестру Дубков. — Неси всё, что у нас есть.
Эту проверку Дубков не боялся, поскольку его документацией занималась Ковалёва. А у неё — настоящий талант.
Чего нельзя сказать о Гаврилове и Булгакове, у которых даже медсестры нет.
Этим господам сегодня придётся очень несладко!
— Андрей Павлович… В смысле, ик, Павел Андреевич, это снова я, — промямлил синющий старик и, врезавшись в косяк, завалился в мой кабинет.
Да что ж такое! Опять этот дед вернулся. Я был уверен, что он уже давно попал на приём к Сергееву. Нейролекарь точно должен был его госпитализировать, чтобы вывести из состояния острого отравления алкоголем.
— Вы почему до сих пор здесь⁈ — воскликнул я. — Алексей Георгиевич вас уже осмотрел?
— Не-а, — помотал головой он. — Меня его помощник прогнал. Сказал, что мой запах распугивает пациентов.
Чёрт, Беленков! Ну чего же он творит? Отправил же им неврологического пациента. Я понимаю, что наркология — лишь частично связана с неврологией, но всё же именно Сергеев с Беленковым должны им заниматься.
— Я попросил других лекарей провести меня в кабинет Алексея Георгиевича, но все отказались, — пожал плечами старик. — Они мне прямым текстом говорят, что у них проверка. Мол, отстань, дед, не до тебя сейчас!
Ладно, дело нужно довести до конца. Даже если в коридоре сидит проверяющий и давится перегаром моего пациента — это его проблемы. Я никогда не ставил проверки на первое место. Здоровье больного важнее всего.
— Так, давайте начистоту, — произнёс я. — Госпитализироваться будем?
— Не будем, — изо всех сил замотал головой пьяница. — Домой хочу. Но хочу здоровым домой пойти. Вы мне здорово помогли, Павел Андреевич, но организм всё равно до сих пор сбоит. Что-то желудку как-то совсем нехорошо стало… Горит, зараза, будто в любой момент лопнет!
Вот горе луковое!
— Садитесь на кушетку, я вас ещё раз осмотрю, — попросил я.
— Вы уж простите меня, Павел Андреевич, — чуть ли не в слёзы бросаясь, начал причитать старик. — Я же не специально себя до такого состояния довёл. Горе у меня. Доброго друга оплакиваю. Никак не могу без алкоголя прийти в себя.