О как заговорил! Видимо, понял, что слушаться его я не собираюсь. Интересно, правда, чем он мне пригрозить собрался?
— Вы палку не перегибайте, господин Дубков, — попросил я. — С угрозами лучше быть поаккуратнее. Их против вас же можно направить.
— Учить меня ещё будете? — хмыкнул он. — Павел Андреевич, давайте поговорим откровенно. Мы тут с вами вдвоём. Нас никто подслушать не может. Я «анализом» чую, есть кто-то рядом или нет. Поэтому скажу вам прямо. Если я всерьёз захочу уничтожить вашу жизнь — я это сделаю. И речь вовсе не о карьере. Поверьте мне на слово.
Вот он и показал своё истинное лицо. Видимо, уже самому надоело прикидываться опытным старшим товарищем, который желает наставить меня на путь истинный.
Думаю, сейчас он в отчаянии. Понял, что я продолжу мешать ему отрабатывать взятку. Готов поспорить — с угроз он перейдёт на торг.
— Тогда и я скажу вам прямо, Эдуард Дмитриевич. Я вас совсем не боюсь, — произнёс я. — Более того, я прекрасно понимаю, что вам поручено помочь одному из участников дойти до конца. Интересно, кому же?
— А этого вам знать не следует, Булгаков.
Надо же! А ведь он и отрицать не пытается. Похоже, разговор у нас и вправду получился откровенный.
— Предупреждаю вас в последний раз, — продолжил он. — Ближе к финалу в этой палатке окажется стражник. И я должен заняться им сам. Если вы ещё хоть раз влезете в мою работу, я своё обещание сдержу. По улицам вы уже будете ходить, постоянно оглядываясь.
Испугал ежа голой задницей! Я уже полгода так по улицам хожу. И охотятся за мной люди куда более опасные, чем этот болван. Одним убийцей больше, одним меньше — разницы никакой.
— Готовьтесь, Эдуард Дмитриевич, — проигнорировав его угрозы, произнёс я. — К нам ведут новых пациентов.
Следующие несколько часов мы работали молча. Чем ближе дело подходило к финалу, тем больше у нас оказывалось пострадавших. Лечили мы не только раны, но и обычные ушибы, вывихи. А ближе к полудню пришлось принять аж трёх бойцов с признаками теплового удара.
Солнце жарило сегодня, как никогда. Давно я такой погоды в Санкт-Петербурге не видел. И стражникам, облачённым в плотные мундиры, переносить такую температуру было особенно тяжело.
Ближе к четырём часам дня Анатолий Васильевич Щербаков объявил финал турнира. И сойтись в нём должны были двое участников, показавших наилучшие результаты, как в дуэлях, так и в стрельбе по мишеням.
Финалистами оказались уже известный мне Севастьянов и некий стражник по фамилии Григорьев. Я сразу же почувствовал, как напрягся Дубков, когда сообщили, что этим двоим предстоит сойтись в решающей схватке.
Сомнений быть не может — именно за помощь Григорьеву моему коллеге и заплатили.
И вскоре я обнаружил подтверждение своей догадки. Григорьев объявил, что у него повреждено плечо, поэтому ему срочно требуется осмотр дежурного лекаря.
Как только боец вошёл в нашу палатку, я сразу же просканировал его тело «анализом» и не обнаружил никаких отклонений от нормы.
Он притворяется. Но зачем?
На двух кушетках передо мной лежало уже двое раненых. Одному бедро распороли, второму по голове ударили. Третьего осмотреть я уже не мог, поскольку был занят более серьёзными пациентами.
Но Григорьев ко мне подходить и не собирался. Он сразу же уселся на кушетку перед Дубковым и принялся причитать:
— Совсем левую руку согнуть не могу. Боюсь, тут вывих или перелом. Можете хотя бы чуть-чуть меня подлатать, Эдуард Дмитриевич? Не хочу рисковать в финале. Уж больно высоки ставки.
— Хм… — протянул Дубков, осматривая руку Григорьева. — Ни вывиха, ни перелома. Зато растяжение связок и порванную мышцу вы себе заработали. Но не переживайте, я со всем разберусь за пару минут.
Какое ещё растяжение? Какой разрыв⁈ Я даже отсюда вижу, что с Григорьевым всё в порядке.
Мне пришлось отвлечься на своих пациентов, но я продолжал поглядывать на Григорьева и Дубкова. Никак не мог понять, что Эдуард Дмитриевич пытается сделать с полностью здоровым пациентом.
— Так… — прошептал себе под нос я и потянулся к телефону. — С вашей ногой я разобрался, — сказал первому пациенту я, а затем обратился ко второму стражнику: — А вот вас придётся госпитализировать в неврологию. Тут явно ушиб головного мозга. Вами будет заниматься нейролекарь. Лежите. Я сейчас вызову бригаду скорой.
Опять придётся Беленкова тревожить. Но с этим пациентом, как я понял, будет работать Сергеев. Скорее всего выдернут старика в его выходной день. Думаю, он сейчас где-то на трибунах. Недалеко ему бежать придётся.
— Вот и всё! — послышался голос Дубкова. — Как новенький! Желаю вам хорошо себя проявить в финале.