Три попытки добраться до шрама провалились. И каждый провал был громче другого.
— Может, пора уже остановиться? — в отчаянии прошептал Аристарх. — Нет! Совсем спятил, что ли⁈ Ты что такое говоришь! Остановиться? Ха! А потом жалеть всю жизнь, что упустил шанс осмотреть такую рану?
— Аристарх Иванович, — дверь в комнату приоткрылась, и внутрь заглянул один из помощников Биркина. — Вам чем-нибудь помо…
— Закрой дверь, чёртов идиот! — проорал главный дознаватель и вновь остался наедине с собой в комнате для допросов.
Помощники уже давно привыкли к поведению Биркина. Никто никогда не пытался с ним спорить. В этом корпусе его власть была абсолютной. Здесь Аристарх чувствовал себя царём и богом одновременно. И был уверен на сто процентов, что никто из помощников не станет на него жаловаться.
Он всегда следит за тем, чтобы его подчинённые получали хорошую зарплату. Но при этом всегда держал их в тонусе. Кнут и пряник.
Но кнута всегда больше. Аристарх часто запугивал, угрожал. Не словами, но делом. Они знали, что Биркин — это ядерная бомба. Стоящим выше она нужна, избавиться от неё не дадут, но трогать её не стоит.
Аристарх подошёл к своему рабочему столу и начал перебирать пыточные инструменты. Это помогало привести мысли в порядок.
— Больше действовать так открыто точно нельзя, — подытожил он. — А что тогда делать? Просто попросить его показать шрам? Похитить? Или же…
Или же подстроить ситуацию, в которой Булгаков попадёт прямо к нему в руки? Что, если он окажется на его территории? Здесь — в камере для допросов.
Готовиться к такому придётся долго. На осуществления этого плана могут уйти недели, если не месяцы.
— Но это — вариант! — наконец позволил себе улыбнуться Биркин.
— Что⁈ Он уже на диализе? — прокричал в трубку пробуждённый мной Гаврилов. — Булгаков, ну я же вроде просил — не беспокоить другие отделения! Григорьев не дотянул бы до утра?
— Нет, не дотянул бы, — ответил я. — Он бы и пяти минут не продержался, если бы я не взялся за оказание экстренной помощи. Главному лекарю я сам завтра сообщу свои выводы.
— Вы правда считаете, что кто-то специально вводил его в кому? — с сомнением спросил Евгений Кириллович. — Павел Андреевич, давайте начистоту… Мы оба знаем, что у нас в клинике есть, скажем так, не самые добросовестные лекари. Есть даже те, кто может причинить пациенту вред случайно. Всякое бывает. Но чтобы специально? Это же тянет на убийство. Преднамеренное.
— Именно, — кивнул я. — Поэтому Григорьеву явно потребуется охрана. Я не думаю, что его можно оставлять без присмотра даже в клинике.
— Ладно, обсудим это завтра. В остальном-то у вас всё нормально? С другими пациентами всё гладко?
— Без сучка и задоринки, — ответил я.
— Что ж, хоть это радует. Пойду тогда спать. Хотя кого я обманываю? Можно подумать, что я теперь смогу уснуть после вашего звонка… — с этим словами, не прощаясь, Гаврилов бросил трубку.
Остаток дежурства я не спал. Осматривал новых пациентов, а в свободное время обдумывал произошедшее.
И всё-таки странная получается картина. Слишком уж много совпадений. Григорьев впал в кому сразу же после турнира, хотя предпосылок для этого не было.
Кто-то хотел его убить? Возможно. Но почему не сделали это сразу? Почему тянули ещё сутки?
Вероятно, чтобы он умер в моё дежурство. Меня хотели подставить. Причём самого меня отравили ровно в тот момент, когда Григорьев окончательно вышел из строя.
И в это же время я заметил в коридоре Аристарха Биркина. Выходит, за всем этим стоит он?
И всё же что-то не сходится. Тогда зачем он предпринимал все эти странные попытки ранее? Похоже, во всём придётся разбираться самостоятельно. Беспочвенно обвинить его я не смогу, но…
Точно! Камеры видеонаблюдения!
Когда на часах было уже шесть утра, я понёсся к пункту охраны.
— Доброе утро, господа, — поприветствовал дежурных я. — У нас в отделении возникла небольшая проблема. Пациент сбежал. Мне нужно просмотреть запись камер. Период от десяти до одиннадцати вечера.
— Это можно устроить, — громко зевнув, произнёс охранник. — Только в журнал обязательно запишите свою фамилию. Мы отчитываемся перед заведующими о том, кому показываем записи.
Отлично. Хотя бы здесь всё прошло гладко. Теперь нужно найти Биркина. Если мне удастся найти его на записях, у меня появится неопровержимое доказательство его виновности в произошедшем ночью.
Но всё оказалось не так просто, как я думал. Биркина на камерах не было. Лишь в некоторых кадрах знакомый силуэт мелькал где-то в тенях, но разглядеть его было практически невозможно.