Он снова использовал лекарскую магию так, что мне не удалось поймать ни единого намёка на активацию его «анализа». При этом обнаружил шрам, который я успешно скрываю от остальных коллег. Ни Преображенский, ни Миротворцев пока что точно не смогли его заметить.
А если бы заметили — точно не стали бы молчать. Уверен, их бы заинтересовало, откуда у лекаря, работающего в такой престижной клинике, взялся этот шрам.
— Прежде, чем вы уйдёте, я хочу задать ещё один вопрос. Я уже задавал вам его ранее, — произнёс я. — Вы не передумали насчёт того, чтобы я стал вашим учеником?
— Павел Андреевич, я ведь вам уже говорил, — вздохнул Бражников. — Я больше не беру учеников.
— Но я всё же заметил, что вы заинтересованы моим потенциалом, — продолжил настаивать я. — В прошлый раз вы упомянули, что я смогу его раскрыть, если буду двигаться в правильном направлении. Но у меня на это могут уйти десятки лет, если я не найду опытного человека, который сможет меня направить.
— Так ищите! — развёл руками он. — Я-то тут при чём?
— При том, что вы — единственный человек, чью магию я даже не улавливаю. В этой клинике нет ни одного специалиста с таким уровнем силы, — ответил я.
Кроме того, местным лекарям я просто не доверяю. Гораздо лучше будет найти независимого наставника со стороны. Бражников даже на орден лекарей фактически не работает. Лишь изредка выполняет их указания.
— Сами посудите. Вам ведь тоже нужно какое-то занятие, — продолжил я. — Иначе ваш «эксперимент» с алкоголем продлится ещё лет двадцать.
— Двадцать? Ха! — усмехнулся он. — Побойтесь бога, господин Булгаков. Я столько не проживу.
— И всё же мы могли бы помочь друг другу, — произнёс я. — Вы мне дадите знания, а я отвлеку вас от запоев.
— А кто вам сказал, что я хочу отвлекаться от запоев? — улыбнулся он. — Вот если бы вы предложили мне взамен безграничный источник спирта, я ещё, может быть, и согласился бы.
— Вы всё шутите, а я ведь серьёзно пытаюсь с вами поговорить, Валерий Николаевич, — произнёс я. — Так каков ваш ответ?
— Мой ответ — хочу. Но не могу, — ответил он.
— И что это значит? — не понял я.
Бражников резко изменился в лице. От былого опьянения не осталось и следа. Кажется, он даже разозлился. Таких эмоций старик ранее не показывал.
— Это значит, что у меня нет желания рисковать ещё одним учеником. Одного уже воспитал, — произнёс он. — И закончилось это тем, что я его пережил. Я ведь по вашим глазам вижу, Павел Андреевич. Вы точно такой же. Мне не нужен ещё один альтруист, который похоронит себя во имя общего блага. Мне и одного раза хватило с головой.
— Хоронить я себя точно не собираюсь, — помотал головой я. — Не знаю, что случилось с вашим учеником, Валерий Николаевич, но я не повторю его путь.
— Не знаю, господин Булгаков. Не знаю, — прикрыл глаза Бражников. — Я хорошо разбираюсь в людях. Вижу куда больше, чем видят другие. И дело даже не в лекарской магии. Обычный опыт, который я нарабатывал десятилетиями. Вы отличаетесь от моего покойного ученика. Характеры у вас совершенно разные. Но упёртость, граничащая с безумием, абсолютно одинаковая. В учении она помогает, но на практике может навредить. Причём не людям, а вам самим.
До этого он ещё ни разу не вёл со мной таких долгих бесед. Разоткровенничался. Возможно, мне всё же удастся его убедить. Без его знаний я ни за что не поднимусь до верхушки клиники. Не смогу найти способ заполучить чашу очищения. И не смогу излечить Кирилла.
Пусть моё упорство может показаться хамством, но я всё же продолжу его уговаривать. Если я стану сильнее, от этого станет лучше не только Кириллу. Я смогу вылечить гораздо больше людей. И при этом не стану растрачивать свой потенциал на платные заказы влиятельных дворян, как это делает Дубков или другие лекари.
Возможно, мне удастся многое изменить в императорской клинике. Но только не с «органным анализом». Этого недостаточно.
— Давайте хотя бы попробуем, Валерий Николаевич, — произнёс я. — Вы ничего не потеряете. Если передумаете — всегда можно будет прекратить процесс обучения.
Только, если мы начнём, я уже не дам ему это сделать.
— Павел Андреевич, не сочтите за оскорбление, — поморщился он. — Но вы — хуже похмелья. У меня от этого разговора голова, того и гляди, напополам расколется. Своё согласие я вам не дам. Пока что. Но если вам действительно так хочется обучаться у столетнего алкоголика, удержать я вас всё равно не смогу. Понимаю, что в покое вы меня не оставите.