— Павел, ты уже второй день меня удивляешь. Будь на твоём месте Дубков, он бы уже бежал со всех ног к этому Бондареву. С тобой на приёме я себя чувствую так, будто впервые вышла на работу.
— Разве это плохо? — спросил я.
— Нет, как раз наоборот! Ощущения совсем другие — более положительные. Я будто впервые вижу, как лекарь работает исключительно во благо пациентов, а не ради собственной выгоды, — объяснила она.
— За комплимент, конечно, спасибо, — улыбнулся я. — Но ты всех лекарей по Дубкову не суди. Не все такие же меркантильные, как он. К примеру, Гаврилов или наш нейролекарь Сергеев — они своим статусом никогда не злоупотребляют. О других лекарях я пока что почти ничего не знаю.
Только о Ломоносове, который уже показал себя не с лучшей стороны. Но я всё равно не хочу думать, что всё специалисты такие. Ну должен быть в этой клинике хоть кто-то, кого не испортили интриги императорского двора!
— Хорошо, я поняла, Павел. Буду тоже перестраиваться на новую систему работы. Стыдно признаваться, — Анастасия отвела взгляд, — но я уже привыкла клепать ложную документацию. Это уже отработано на уровне инстинктов. Буду переучиваться. Куда приятнее работать во благо людей, а не для того, чтобы наполнять кошелёк своего лекаря грязными деньгами.
— А мы наши кошельки в любом случае наполним — не переживай. Но честным способом. В этом кабинете не будет никакого отмывания денег, липовой документации и прочих «прелестей», которые так нравились Дубкову, — объяснил медсестре я. — Но… Зато будет тонна пациентов!
Не могу сказать, что последнее моё заявление порадовало Настю, но лично я от этого ловил чистейший кайф. Что может быть интереснее сложных заболеваний? Что может быть приятнее, чем реакция пациента, который впервые за долгое время смог наконец-то избавиться от своего недуга?
К сожалению, не каждый лекарь может это понять. Большинство тонут в рутине и перестают искать удовольствие в своей профессии. А его тут очень много!
Первая половина дня пролетела, и меня пришёл сменить Гаврилов.
— Всё, Павел Андреевич, двух пациентов я уже госпитализировал, — сообщил Евгений Кириллович. — Остальных давайте сами. Там всего один ждёт в очереди.
— Этого мало, — помотал головой я. — Нужно больше. У нас есть десять коек. Пропускная способность у нас отличная. Но для первого дня и этого будет достаточно. Завтра нужно будет добавить ещё пациентов. Я сейчас же ими займусь.
Я передал кабинет своему коллеге и направился в дневной стационар.
Прежде чем осматривать только что поступившего пациента, я изучил истории болезни двух предыдущих. Сейчас Мария Рудина расставляет капельницы двум больным. Один с гипертонией, второй с остеохондрозом. Ну это — совсем детский сад. Разобраться с этим нетрудно. Самое то для дневного стационара. Слишком больные, чтобы лечиться дома, но слишком здоровые для круглосуточного отделения.
С третьим пациентом ситуация оказалась несколько сложнее. Когда я вошёл в приёмный кабинет, там меня ожидал согнувшийся пополам молодой мужчина. Судя по одежде — кто-то из представителей знати. Слуги так не одеваются.
Отлично, вот и мой первый мостик к контакту с аристократами. Вылечу одного — и это послужит хорошей рекламой. Уверен, вскоре после этого к нам обязательно попросятся и другие дворяне.
— Добрый день, — я прошёл к своему столу и уселся за компьютер. Отметил, что «анализ» не активировался автоматически. Значит, заболевание у него не такое уж и серьёзное. — Напомните своё имя, пожалуйста.
— Георгий Сергеевич Золотарёв, — простонал молодой человек.
Услышав эту фамилию, я невольно напрягся. Золотарёв? Чёрт возьми, вот это я понимаю — клиент! Глава рода Золотарёвых является финансовым советником императора. Он же приходится непосредственным начальником семьи Громовых. Подозреваю, что Ярослав Андреевич — его вассал.
Но этот парень слишком молод. Возможно, это один из сыновей того самого князя Золотарёва. Не то чтобы я в принципе был склонен лажать с пациентами, но к этому парню нужно отнестись с особым вниманием. Возможно, это хороший шанс для меня сблизиться с этой семьей. По крайней мере, смогу узнать, что они из себя представляют.
Так я смогу получить влияние на семью Громовых, которые явно зачем-то копают под меня.
— Рассказывайте, Георгий Сергеевич, что вас беспокоит? — спросил я.
— Сильная боль в левой части живота, вот здесь, — он указал на подреберье слева, а затем провёл рукой вбок и ткнул в спину — прямо под лопаткой. — Обхватывает с этой стороны, словно меня тиски сжимают. Иногда и вовсе возникает опоясывающая боль.