— Спокойно, Леонид Петрович, что у вас стряслось? — спросил я. — Вы медаль принесли?
— Нет. Бондарев её не отдал. Он сейчас ждёт вас у себя. Пожалуйста, подготовьтесь морально. Мне кажется, что у него на вас недобрые планы, — объяснил Беленков.
— Проклятье, Булгаков! — выругался Евгений Кириллович. — Уж простите за прямоту, но в какое дерьмо вы на этот раз влезли⁈
— Мне послышалось, или ты сказал, что вскоре больше не сможешь выполнять свои обязанности? — Виктор Петрович Шолохов откинулся на спинку своего кресла и включил светильник на рабочем столе кабинета, чем тут же ослепил своего дворецкого. Заставил его на мгновение зажмуриться.
— Я сегодня весь день провёл в дневном стационаре, Виктор Петрович. Мне уже начали подготавливать документы для оформления медотвода от работы с пылью, — заявил Фёдор Захарович Кондратьев.
Барона Шолохова аж передёрнуло. Он не мог понять, с чего это вдруг дворецкий решил позволить себе такую наглость. Виктор Петрович никогда не давал ему поводов распоясываться. А тут оказалось, что он целый день провёл в императорский клинике, забросил работу и, более того, больше не собирается ею заниматься в ближайшем будущем.
— Это какой же лекарь рассказал тебе такие глупости? — хмыкнул Шолохов.
— Павел Андреевич Булгаков, — решил не утаивать правды Кондратьев.
Булгаков… Теперь Шолохов понял, в чём дело. Очевидно, этот наглец решил и дальше мешать действиям барона. Скорее всего, чисто из вредности. Почувствовал безнаказанность за прошлые действия и решил продолжить свою игру. Но Виктор не мог этого так оставить.
— Задам тебе лишь один вопрос, Фёдор. Ты притворяешься идиотом, или у тебя уже начал развиваться маразм? Не рановато ли? Мы вроде с тобой одного возраста, но я сохранил ясность ума, а ты, похоже, совсем спятил, раз позволяешь вытворять нечто подобное, — скрестил пальцы Виктор Шолохов.
— Я… Я искренне не понимаю, о чём вы говорите, господин. Вы будто решили, что я вас предал, — дворецкий заёрзал на стуле, пытаясь сбросить напряжение. — Но это не так. Я бы никогда не пошёл против вас.
— Тогда какого же чёрта ты веришь словам лекаря, у которого ещё молоко на губах не обсохло? Он тобой манипулирует. Хочет, чтобы ты рассказал ему мои тайны. Дай отгадаю, он ведь уже задавал тебе вопросы о моей семьей, да? Надеюсь, ты ничего Булгакову не рассказал?
— Клянусь вам, Виктор Петрович, такого вообще не было. И… — дворецкий собрался с мужеством и решился разговаривать с Шолоховым прямо, не виляя. — Павел Андреевич — хороший специалист. Зря вы так о нём отзываетесь. Я для себя решил — буду проходить лечение до конца. И вернусь к вам через несколько дней со справкой. У меня есть жена, дети и даже внуки. Мне есть ради кого жить. Я не хочу умереть из-за какой-то пыли.
— Другими словами, ты всё же решил меня предать, Фёдор, — упёрся Шолохов.
— Ни в коем случ…
— Тихо! — стукнул кулаком по столу барон. — Хорошо. Будь по-твоему. Продолжай посещать дневной стационар. Я тебе мешать не стану. Но тебе придётся держать в уме, что и твоему драгоценному лекарю, и тебе самому от этого будет только хуже. Если я пойму, что хотя бы один мой секрет, доверенный тебе, всплыл, можешь считать, что ни один лекарь тебе уже не понадобится. Ты от меня никогда не уйдёшь. Надеюсь, ты всё понял, Фёдор?
— Д-да, Виктор Петрович, — дворецкий схватился за грудь. Дышать было трудно. — Простите, но мне нужно идти. Господин Булгаков предупреждал, что стресс будет провоцировать выброс адреналина. А от этого моим лёгким станет только хуже.
— Уходи и на глаза мне больше не попадайся, — процедил сквозь зубы Шолохов. — Вернёшься со справкой. Я ещё перепроверю, действительно ли она оформлена законно.
Как только Фёдор Кондратьев покинул личный кабинет Шолохова, Виктор Петрович достал мобильный телефон и нашёл контакт заместителя главного врача.
Похоже, пора воспользоваться старыми связями.
Деваться было некуда. Сразу после работы я пошёл в главный штаб, где меня уже ожидал руководитель охраны Игорь Станиславович Бондарев. Подозреваю, какую шарманку он сейчас заведёт. Скорее всего, скажет, что я оскорбил его, не явившись во время рабочего дня, поэтому теперь за мной будут наблюдать. А то ведь игнорирование деструктивных приказов — это ведь предательство империи! Ну-ну, как же.
— Пс-с! — послышался тихий шёпот из кустов, которые окружали здание главного штаба. — Господин Булгаков, сюда!
Знакомый голос. Чёрт меня раздери! Да ведь там из кустов выглядывает физиономия Аристарха Биркина.
— Никаких «пс-с»! — воскликнул я. — Даже не думайте, что я к вам подойду.