И я уже догадываюсь, кто заполнял эти выписки в прошлом. Усевшись за компьютер, я прогнал всю историю болезни Фёдора Кондратьева и наткнутся на то самое обращение по поводу гипертонической болезни.
— Вот! Вот отсюда я взяла препараты, — указала на экран Мария.
— Эдуард Дмитриевич Дубков, — обнаружив знакомую подпись, вздохнул я. — Ну кто бы сомневался?
Он ведь раньше лечил семью Шолоховых, а также занимался здоровьем их слуг. И за каким-то чёртом назначил бета-блокаторы астматику! Болван бестолковый… Странно, что Кондратьеву хуже не стало ещё в тот момент. Видимо, тогда симптомы бронхиальной астмы ещё не достигли своего пика.
А теперь этот препарат для него смертельно опасен.
— Подытожим, — заключил я. — Мария, я правильно понял, что сами вы препараты не назначали, а лишь следовали указаниям Евгения Кирилловича?
— Да, но… Господин Булгаков, пожалуйста, не сваливайте всю вину на Евгения Кирилловича! — запаниковала Мария. — Лучше уж пишите докладную на меня. У господина Гаврилова было много пациентов. Поэтому он и попросил меня взять лечение из старых выписок.
— Не волнуйтесь, никто не пострадает. Ни вы, ни Гаврилов. С Кондратьевым я сейчас сам поговорю. И на будущее — выписки Дубкова за пример не берите. Если Гаврилов занят, лучше звоните сразу мне. В любое время суток дам совет.
— Спасибо вам огромное, Павел Андреевич, — с облегчением выдохнула Мария. — Будто камень с души сняли. Когда вы зашли в процедурный кабинет, я уже думала — всё. Срок моей работы подходит к концу.
— Так просто вы от нас не отделаетесь, — улыбнулся я. — Но держите в уме. Если что-то не ясно — спрашивайте. Нет ничего постыдного в незнании. На то и был создан процесс учёбы.
Оставив Марию наедине с собой, я прошёл в палату, в которой лежал дворецкий Шолоховых. Фёдор Захарович выглядел куда лучше, чем я думал. Видимо, Гаврилов хорошо постарался над восстановлением проходимости его бронхов.
— Ну как вы, Фёдор Захарович? — я присел рядом с пациентом. — Выглядите бодро. Одышки больше нет?
— Да всё в порядке, Павел Андреевич, зря всю эту шумиху подняли, — улыбнулся старик. — Никаких претензий к медсестре у меня нет. А её, бедную, ваш коллега так отчитал, что мне самому было смотреть больно. Ошиблась, с кем не бывает? Главное, что случилось это со мной, а не с дворянином.
— Тут я с вами не соглашусь, — покачал головой я. — Касаемо медсестры — всё ясно, мы её и не планируем наказывать. Ошибка произошла по вине другого человека. Но уж больно бьёт по ушам ваша фраза о слугах и дворянах! Для нас разницы нет. Все вы для меня — пациенты. И помощь всем оказывается одинаковая.
— Да это вы просто такой принципиальный, Павел Андреевич, — тихо посмеялся дворецкий. — Не все лекари мыслят так же, как и вы.
Что ж, минус одна проблема. Претензий нет, причина проблемы найдена, пациент восстановлен — я даже ещё раз осмотрел его «анализом». Состояние бронхов уже пришло в норму.
Я набрал номер Гаврилова, кратко пересказал ему всё, что мне удалось выяснить, а также предупредил, что нам пора меняться местами. Круглов уже закончил обследование, а это значит, что дальнейшую консультацию я могу продолжить в своём кабинете.
— Так… Чёрт возьми! — выругался Евгений Кириллович. — Это что же получа… — послышался грохот упавшего телефона. Похоже, на нервах Гаврилов выронил мобильник. — Что же получается⁈ Вы теперь на меня докладную писать будете? На имя главного лекаря?
— Я вообще ни на кого писать докладные не собираюсь. По моему мнению, виноват только один человек. И он уже здесь не работает. Думаю, мы с вами не будем бить пяткой в грудь и требовать, чтобы Дубкову продлили срок заключения, верно? Зачем нам такой геморрой?
— Ну… Я с вами полностью согласен. Тогда что будем делать?
— Выводы — вот что мы будем делать. Рудиной я уже всё объяснил. Вы, думаю, тоже поняли, где допустили промах. Порадуемся, что пациент отделался лёгким испугом, и продолжим работу, — заключил я.
Привык же Гаврилов вечно искать виноватых. Я даже догадываюсь, как он мыслит. Если он не обвинит кого-то, то обязательно обвинят его. И тогда встречи с руководством не избежать!
Я вернулся в свой кабинет, а Гаврилов направился в дневной стационар. Никита Круглов передал мне все результаты анализов. Я пролистал несколько обследований, которые не дали никакого чёткого понимания о том, что на самом деле творится с больным.
Но вскоре остановился на одном из важнейших анализов крови. И мне сразу всё стало ясно.