— А вес у вас, случайно, не увеличивался за последнее время? — уточнил я.
— Ну, пару килограммов я точно набрал. Возможно, просто питаться лучше стал?
— Вряд ли. Чувство холода бывает? Запоры? Как работает желудочно-кишечный тракт? — продолжил опрос я.
— Хм… — протянул пациента и задумчиво потёр затылок. — А ведь и вправду бывают такие эпизоды, Павел Андреевич. Но я думал, что чувство холода как-то связано с потерей сознание. То есть… Как бы приближение к смерти. Я не прав?
— Не правы, — я приступил к заполнению направления. — Всё это — игра гормонов. А точнее — следствие их недостатка. Сейчас же пройдёте к специалисту. Там вам помогут. А касаемо вашей тайны, которую вы так хотите сохранить — больше никому можете не рассказывать, как конкретно вы обнаружили нарушения в организме. Всё будет описано в моём направлении. Узкий специалист не станет расспрашивать вас о ваших взаимоотношениях с госпожой Шолоховой.
Круглов смущённо покраснел, принял моё направление и покинул кабинет, чтобы приступить к основному этапу своего лечения.
М-да… Анна Николаевна прямо-таки молодец! За счёт её знакомых мы план уже перевыполнять начали. Хорошо ещё, что она герпесом их всех не перезаражала. Тогда бы у Виктора Петровича появились бы подозрения. И то не факт!
Судя по её поведению, женой своей Шолохов совсем не интересуется. Он тому же Дубкову уделял куда больше внимания. Ему лишь бы интриги плести да палки мне в колёса вставлять. Странный старикашка. Никак не успокоится! Видимо, месть у местных дворян — это дело принципа.
После окончания приёма я вновь встретился с Гавриловым, чтобы обсудить результаты нашей работы, но замер в коридоре между стационарами. В отделении Максима Ломоносова собралась такая толпа, какой я ещё ни разу не наблюдал в нашем дневном стационаре.
Это что же там происходит? Такое ощущение, что Ломоносов не приём ведёт, а концерт устраивает.
— Вы видели, что творится? — стукнул ладонями по столу Гаврилов, когда я прошёл в нашу ординаторскую. — А теперь, Павел Андреевич, взгляните на отчёты. Обратите внимание на эффективность работы наших отделений.
Сравнялись… Совсем недавно Ломоносов отставал от нас почти на десяток пациентов, а теперь у нас идентичные результаты. И судя по тому, какая толпа собралась в коридоре, в ближайшие сутки он нас обгонит.
Очевидно, Ломоносов что-то предпринял. Внёс корректировки в свой изначальный план. Кто-то помог ему набрать такое количество пациентов. Сам бы он с этим не справился. Скорее всего, у нашего коллеги появился союзник.
В этот же момент мне пришло сообщение от секретаря главного лекаря.
«Павел Андреевич, вас срочно вызывает господин Преображенский. На ваше имя пришла жалоба».
Ещё лучше. И почему у меня такое ощущение, что все эти события взаимосвязаны?
— Вы куда это? — удивился Гаврилов, когда я молча пошагал к выходу из кабинета. Но мне не хотелось лишний раз упоминать ему имена начальников. Чем меньше знает, тем ниже будет у него давление.
— Скоро вернусь. Срочное дело, — ответил я и вышел в коридор.
Где меня уже ждал старый знакомый. Александр Ярославович Громов.
— Добрый вечер, господин Булгаков, — улыбнулся он. — К главному лекарю идёте?
— Ну кто бы сомневался, что без вас тут не обошлось, — покачал головой я.
— Не спешите ругаться. Я хочу помочь вам, — он поднял лист бумаги с текстом жалобы, подписанной им и Ломоносовым. — Примите мои условия, и я откажусь от своих слов. В противном случае, господин Преображенский даст ход этому делу.
Глава 18
Тяжело быть лекарем. Как мне хочется накинуться на Александра Громова и придушить его голыми руками. Но нет! Сейчас он — пациент императорской клиники. А я давал клятву Гиппократу: «Не навреди!»
Ладно, шутки шутками, а разбираться с этим засранцем как-то надо. Раз он уже умудрился внедриться сюда в роли пациента, значит, они с отцом отставать от меня не планируют. Как раз наоборот — продолжают наступать, ещё более настырно, чем ранее.
Даже жалобу написали, скоты! Ну и дурацкая же тактика. Это и я так могу сделать! Вызову у себя сейчас гипертонический криз, напрошусь в дневной стационар Ломоносова, а потом ка-а-ак начну катать одну жалобу за другой, что меня в его отделении чуть ли не пытают!
Это же слишком очевидный обман. Уж не знаю, что там Громов с Ломоносовым выдумали такое, что даже главный лекарь решил срочно вызвать меня к себе в кабинет. Но почему-то мне кажется, что весь этот разбор полётов высосан из пальца.