И осознавая это, я чувствую, как по моей коже бегут мурашки от нарастающего неудержимого любопытства. Это что же там за инфекция должна быть, которую даже такой специалист не смог выявить?
Что ж, сейчас посмотрим! Моего «органного анализа» недостаточно, чтобы обнаружить микроорганизмы. Но в вопросе инфекционных болезней я тоже разбираюсь неплохо. Думаю, смогу чем-нибудь помочь отделению.
Главное, чтобы эта вспышка не оказалась очередной пандемией. Невольно вспоминается Александр Кацуров — ученик Бражникова, который пожертвовал собой, чтобы создать вакцину от магической суперинфекции.
Если мы имеем дело с новым штаммом того же заболевания, то ситуация может выйти из-под контроля в любой момент.
— Юрий Витальевич! — обратился к главному инфекционисту Ломоносов. — А нам всем нужно принимать участие в этом деле? У нас в поликлинике тоже пациенты сидят. И многим требуется экстренная помощь.
Ох, ну и юлите же вы, Максим Владимирович.
Сомневаюсь, что он думает об экстренных пациентах. Ему хочется как можно скорее вернуться в свой дневной стационар, чтобы воспользоваться шумихой и обогнать нас с Гавриловым. По сути, у нас на соревнование остаётся всего лишь два рабочих дня. Сегодня — и следующий понедельник. На выходных дневное отделение не работает.
Но важно уметь правильно расставлять приоритеты. Я хочу победить Ломоносова, но сейчас куда важнее разобраться с инфекцией, которая потенциально может унести полсотни жизней. И это как минимум. Полсотни останется только в том случае, если инфекция не будет распространяться дальше. Если нам удастся её задержать.
— Вы верно подметили, Максим Владимирович, — ответил Загорский. — Такая толпа мне не нужна. Пока что. Достаточно четырёх человек. Есть добровольцы, которые разбираются в инфекционных заболеваниях и готовы помочь мне?
Я сразу же поднял правую руку. А левой перехватил предплечье Гаврилова.
— Вы чего, Павел Андреевич? — удивился коллега.
— Частично Ломоносов прав, — заключил я. — У нас в поликлинике много пациентов. И в дневном стационаре тоже. Вернитесь туда. Займитесь наиболее срочными больными. Я останусь здесь.
— Ещё кто-нибудь? — поторопил лекарей Загорский. — Господа, давайте поживее. Медлить нельзя!
Вслед за мной поднялись ещё несколько рук. Инфекционист жестом позвал за собой четвёрку добровольцев, и мы вошли в фойе инфекционного бокса.
Лекарей, которые направились туда вместе со мной, я не знал. Видел их пару раз, но мы с ними ещё ни разу не пересекались.
— Павел Андреевич, верно? — тут же обратился ко мне молодой специалист. Светловолосый крепкий парень, чуть старше меня. Если не ошибаюсь, как раз он отвечает за семьи наименее значимых дворян, проживающих при императорском дворце. — Мы с вами так до сих пор и не познакомились. Сергей Николаевич Наумов.
— Очень приятно, — я пожал ему руку. А уж если выражаться красноречивее — лапищу. Даже трудно воспринимать его как лекаря. Парень едва в свой халат влезает. Больше напоминает какого-нибудь викинга. Перекаченный голубоглазый блондин. Хотя не исключено, что у него есть скандинавские корни. Всё-таки мы живём в регионе, где такое смешение запросто возможно.
— Если честно, я не планировал идти в это отделение, но вы так резво подняли руку… — улыбнулся он. — Стало как-то стыдно, что я не сделал это первым. Решил от вас не отставать.
Что ж, по крайней мере в манере его общения я не чувствую сарказма или каких-либо скрытых мотивов. Пока что создаётся впечатление, что передо мной один из немногих людей в клинике, кто говорит прямо то, что думает.
Ну, приехали… Уже каждого встречного анализирую. Но что мне остаётся, когда даже психолекарь оказался одним из моих врагов!
— Ситуация серьёзная, игнорировать её было бы глупо, — поделился своим мнением я. — Но в большей степени меня тянет в отделение из-за любопытства. Уж очень хочется узнать, что там за инфекция такая.
— Согласен с вами, самому уже не терпится! — Наумов размял кулаки. Со стороны казалось, будто он хочет бактерии голыми руками поколотить.
— Итак, господа, прежде чем вы наденете защитные костюмы, — обратился к нам главный инфекционист, — хочу предупредить. Симптомы инфекции крайне неприятные. Люди покрываются гноящимися высыпаниями. Сыпь появляется чуть ли не через полчаса после контакта с другим больным. Сопровождается клиническая картина лихорадкой, слабостью и головными болями. Пока что уверенности в этом нет, но я начинаю подозревать, что вскоре эта инфекция доведёт большинство пациентов до сепсиса.