Кроме того, сегодня в пять вечера нужно быть в ордене лекарей. С этого дня начнутся тренировки, которые должны пробудить мою глубинную магию. Правда, Валерий Бражников не рекомендовал мне ожидать чего-то полезного от этих занятий. К ордену он относится с большим скепсисом.
Прибыв в поликлинику, я заметил стоящую в конце коридора Анастасию Ковалёву. Медсестра подозвала меня к себе, стараясь при этом не привлекать к себе лишнего внимания.
— Что происходит? — прошептал я.
— Она здесь. Как ты и просил, — Ковалёва указала взглядом на старую ординаторскую. Там намечался ремонт, поэтому помещением не пользовались.
Молодец, Настя. Отличное подобрала место. Там я смогу поговорить с Шолоховой без свидетелей.
— Только, пожалуйста, будь с ней помягче, — попросила Настя. — Она была в шоке, когда узнала, что я тебе всё рассказала.
— На этот счёт не переживай. Вот увидишь: покинет ординаторскую она в другом расположении духа.
Я прошёл внутрь и запер за собой дверь. Анна Николаевна стояла около старого дивана и нервно заламывала себе пальцы.
— Доброе утро, г-господин…
— Успокойтесь, — тут же перебил её я. — У меня для вас исключительно хорошие новости. Но разговор всё равно выйдет непростым. Поэтому присядьте.
Баронесса неуверенно кивнула и, подобрав платье, аккуратно присела на диван. Я расположился в кресле, напротив неё.
— Человек, который следил за вами, мёртв, — прямо сказал я. — Можете мне не верить, но я позаботился о том, чтобы он больше никого не побеспокоил.
— Вы… Вы это серьёзно? — вскинула брови она. — Ага… Вижу, что серьёзно.
Я почувствовал лёгкое жжение в затылке. Видимо, это воздействие её магии. Она пыталась распознать, говорю ли я правду. Но магическая интуиция подтвердила, что я с ней честен.
— Тогда, Павел Андреевич, объясните, зачем вы захотели со мной встретиться? — спросила она. — Знаете, я очень вам благодарна. Не думала, что вы сможете избавить меня от столь страшной участи. Но… Чего вы хотите?
— Поймите меня правильно, Анна Николаевна, я сделал это не только из благих побуждений. Я преследую свои интересы, — перешёл к делу я. — И есть несколько вещей, о которых я хочу вас попросить. Под «попросить» я подразумеваю, что вы обязательно выполните их в благодарность за мою помощь. Тем более одна из моих просьб очень здорово поможем нам обоим.
К моему удивлению, Шолохова улыбнулась. Причём такой улыбки на её лице я ещё никогда не видел. Глаза баронессы заблестели. Она, прикрыв губы, рассмеялась, а затем произнесла:
— Я поняла вас, Павел Андреевич. Можете не продолжать.
И начала раздеваться.
Глава 8
Анна Николаевна Шолохова уже расстегнула верхние пуговицы платья, а затем поднялась с дивана и приготовилась задрать подол, но я вовремя опомнился, вскочил с кресла и выставил вперёд правую ладонь, тем самым намекая, чтобы она остановилась.
Я, конечно, наслышан о её заболевании, но у меня и в мыслях не было, что она прямо во время нашей беседы решит провернуть нечто подобное.
— Анна Николаевна, прекратите. Я бы хотел, чтобы одежда всё же осталась на вас, — я сделал шаг в сторону, поскольку сейчас Шолохова больше напоминала дикого зверя, одержимого пляской гормонов.
— Не понимаю вас, господин, Булгаков, — восприняв мои слова как игру, ответила она. А затем начала медленно ходить вокруг стола, будто пыталась меня преследовать. — Вы ведь сами этого хотели. Я видела, как вы заперли дверь. Не считайте меня дурочкой, я ведь прекрасно понимаю, на какую благодарность вы напрашиваетесь. Тем более вы ведь сами сказали, что это поможет нам обоим.
Проклятье! Да я ведь имел в виду совсем другое. Теперь я понимаю, почему ей потребовалась помощь психолекаря. Тут нимфомания гораздо серьёзнее, чем может показаться со стороны. Я по глазам вижу — она уже представила соблазн и уже теперь не может выбросить это из головы. И словами её не успокоить. Даже если я попытаюсь ей объяснить, что имелась в виду совершенно иная благодарность, слушать она меня не станет, пока не добьётся своего.
Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как воздействовать на её гормональную систему лекарской магией. К сожалению, управлять биохимией организма я пока что не могу. Зато без проблем справлюсь с её либидо другими методами.
Чёрт возьми, какой же абсурд! Никогда бы не подумал, что мне придётся намеренно снижать половое желание женщины. Рассказать кому — не поверят! Меня ж ни один мужчина не поймёт!
Но сейчас совершенно не подходящая ситуация для этого. Может, кто-нибудь на моём месте и воспользовался бы состоянием баронессы, но я такого не позволю ни себе, ни ей. Есть ряд вопросов, которые нам нужно решить. И в данном случае это гораздо важнее животного желания.