И что самое главное — я смог отбиться от этой атаки даже при том, что по своей природе магия врага не относилась к лекарской. Разумеется, этого сражения никто не увидел. Никто не почувствовал, что только что произошло внутри моей головы.
Пару минут назад моя лекарская интуиция почувствовала угрозу. Я понимал, что вскакивать с рабочего места и вступать в прямое столкновение с сотворившим эту магию человеком попросту глупо.
Слишком опрометчиво. Во-первых, предатель, затесавшийся в ряды финнов, себя не выдаст. Он колдует очень аккуратно. А если я его спровоцирую, могут пострадать другие лекари, моя медсестра или даже пациент.
А у моего пациента и без этих интриг своих проблем хватает. Заболевание, которое я у него обнаружил — крайне серьёзная патология. Приступать к обследованию и лечению нужно незамедлительно. Но для начала нужно убедиться, смог ли я отбиться от нападения таинственного врага.
Я запустил самодиагностику. «Анализ» показал, что мои сосуды повредило. Повезло, что я вовремя защитил их лекарской магией. Создаётся впечатление, что на них появились ожоги. Секунда промедления — и мой головной мозг бы попросту сгорел.
Однако я был готов к этому, запустил систему охлаждения организма. Расширил сосуды, снизил свою температуру, перераспределил жидкость между головой и конечностями.
Приехали. Кто-то в очередной раз пытается меня убить. Только на этот раз это не прихвостни Константина Романова. Нет. В нашей клинике начала действовать третья сторона. Некие враги, решившие стравить Российскую Империю и Королевство Финляндия. Похоже, моя смерть должна была сыграть какую-то роль в этой партии.
Но у врага ничего не получилось.
И что самое неприятное — я не могу его вычислить. Если бы кто-то из финских лекарей атаковал меня своей жизненной энергией, я бы увидел следы. Я бы понял, кто из десяти человек действует против меня.
Однако следов не было. А это значит, что один из них — не лекарь. Скорее всего, среди делегации затесался какой-то пиромант. Это бы объяснило, почему у меня начал вскипать мозг.
Но больше у него этот номер не пройдёт. Один раз я уже почувствовал его силы. Если захочет повторить свою атаку, я смогу отбиться от неё ещё быстрее.
А пока что…
Пока что сделаю вид, что на меня его магия не подействовала. Продолжу приём.
— Что скажете, Павел Андреевич? — поглаживая больную спину, спросил Евгений Васильевич Дробышев. — Вам удалось что-то увидеть? Мне все говорят, что там грыжа, скорее всего. Это от неё я так мучаюсь.
Пока что я не имею права называть даже предварительный диагноз. Точнее, могу, но это лишь вызовет лишнее беспокойство у моего пациента. Не факт, что он сможет адекватно отреагировать на эту новость.
А новость, несомненно, плохая.
Судя по тому, что я вижу, у него не остеохондроз, не радикулит, не грыжа межпозвоночного диска.
У Дробышева метастазы. Мелкие частички опухоли, которые уже внедрились в несколько позвонков и начали разрушать их изнутри. И это очень плохо. Плохо даже не в вопросе здоровья позвоночника.
Наличие метастазов означает, что у пациента запущенное злокачественное образование. Стадия уже не первая и даже не вторая. Скорее всего, я имею дело с человеком, который до сих пор не осознал, что его онкологическое заболевание вот-вот захватит весь организм. Уже захватывает.
В этом и есть главная проблема диагностики онкологических болезней. На первых стадиях они могут никак себя не проявлять. Человек при опросе скажет, что его ничего не беспокоит!
Беда как раз в том, что уже появившиеся симптомы онкологии означают, что она очень сильно запущена. А на поздних стадиях лечить это заболевание практически невозможно.
При этом стоит отметить, что неизлечимость онкологии — это миф. Я на полном серьёзе могу заявить, что в прошлом мире успел вовремя диагностировать и спасти от рака больше сотни пациентов. А всё почему?
Потому что диагностика проводилась вовремя.
— Придётся нам с вами, Евгений Васильевич, пройтись по нескольким кабинетам, — предупредил Дробышева я. — Смущает меня ваш позвоночник. Нужно чтобы и другие специалисты на него посмотрели.
— Там… Там что-то серьёзное? — напрягся Дробышев.
— Да, — не стал лгать я. — Но мы найдём способ разобраться с этим заболеванием. Возможно, вам придётся госпитализироваться сегодня. Одним днём мы эту проблему не решим.
— Эм… — прикусил нижнюю губу барон. — Господин Булгаков, тут такое дело… Я вообще-то должен сегодня выступить с речью перед нашими гостями из Финляндии. На меня рассчитывает очень важный человек. Сам Михаил Сергеевич Романов. Он поручил мне эту задачу. Дело даже не в том, что я боюсь наказания. Просто… Не хочется подводить князя.