— Павел Андреевич, вам лучше тоже эвакуироваться! — ко мне подбежал мой знакомый гвардеец Роман Севастьянов. — Господина Биркина мои сослуживцы перенесут в приёмное отделение больницы. Мне нужно передать вам информацию от Михаила Сергеевича. Я провожу вас в безопасное место и всё расскажу.
— Стойте! — я увидел двух солдат, которые уже подтащили носилки. — Рано! Его нельзя транспортировать. Для начала я должен стабилизировать его состояние.
Спорная ситуация. Другие лекари бы могли со мной не согласиться. Ему нужно как можно скорее оказаться в реанимации. Но я чётко вижу, что рана на данный момент очень нестабильная. Любое лишнее движение — и кровотечение вновь откроется. Придётся немного рискнуть.
Я ускорил сворачивание крови. Залатал перикард и поврежденное лёгкое тромботическими наложениями. Затем улучшил дренаж бронхов, и Аристарх Биркин тут же отхаркнул спёкшиеся сгустки крови.
Так его рана не раскроется, но есть риск, что созданные мной тромбы ускорят развитие тампонады перикарда. Но я знаю, как решить эту проблему.
— Дайте мне минуту, — попросил гвардейцев я. — Мне нужно позвонить коллеге.
Я набрал номер заведующего отделением. Миротворцев ответил не сразу. Могу догадаться почему. Скорее всего, он прямо сейчас эвакуируется вместе с остальными.
— Алло⁈ — прокричал он. На фоне шумели голоса десятков людей. Я оказался прав, он ещё во дворе. — Господин Булгаков, вы… Вы откуда мне звоните? Вы ведь только что были на сцене!
— Со сцены и звоню, Владимир Борисович. Нужна ваша помощь, — произнёс я.
— Вы ранены? Простите, я не видел, как вы…
— Со мной всё в порядке. Зато ранен главный дознаватель. Господина Биркина сейчас перенесут в приёмное отделение. У него поврежден перикард, а края раны я заполнил таким количеством тромбов, что убирать их придётся вручную или лекарской магией.
— Вы на что намекаете? — напрягся Миротворцев.
— Что с этим может справиться только кардиолекарь. Знаю, что вы сегодня не дежурите, но ситуация экстренная. Сможете перехватить пациента в приёмном? — спросил я.
— Проклятье… — выругался Миротворцев, затем, судя по звуку убрал трубку от уха. Я услышал, как кардиолекарь сообщил кому-то, что вынужден уйти на работу. Должно быть, предупредил членов семьи. — Да, Павел Андреевич. Я уже бегу в клинику. Буду ждать господина Биркина.
Отлично, теперь жизнь дознавателя в надёжных руках. Я одобрительно кивнул гвардейцам, и они погрузили Аристарха на носилки. А я пошёл вслед за Севастьяновым.
Правда, перед тем, как покинуть площадь, я бросил взгляд в сторону группы стражников, которая образовала коридор для безопасного выхода гостей.
И встретился взглядом с Владимиром Коршуновым. Командир охраны смотрел на меня так, будто я его разочаровал.
Ха! Готов поклясться, что он рассчитывал на мою гибель. Всё-таки в меня выпустили две пули. А мне — хоть бы что. Интересно, а точно ли всё произошедшее — это совпадение? Я ведь заметил, что охраны с моей стороны было не так уж и много. Неужели Коршунов с ними в сговоре? Нет, это маловероятно. Он, конечно, очень неприятный тип, но выступать против своего государства… Это как-то слишком даже для такого, как он.
Коршунов отвернулся, исчез в толпе стражников, а я продолжил следовать за Севастьяновым.
Странно, но повёл меня гвардеец не в сторону жилых помещений. Мы направились прямиком во дворец.
— Роман Викторович, а куда вы меня ведёте? — уточнил я.
— Простите, я был вынужден немного солгать вам, господин Булгаков. Послание Михаил Сергеевич передаст вам сам. Он сейчас в своих покоях. Хочет переговорить с вами лично.
Ага, значит настало время для того самого разговора, который мы так долго откладывали. Сначала нам помешал Константин Романов, затем случилось сражение на торжественной части. Но нашим переговорам всё же суждено состояться.
Севастьянов провёл меня в просторный зал и тут же закрыл за мной дверь. Но не ушёл. Я почувствовал присутствие жизненной ауры гвардейца. Он остался сторожить нас снаружи.
Михаил Сергеевич в помещении был один. Он расхаживал взад-вперёд вдоль своего магического камина и напряжённо потирал виски.
— Вы были правы, господин Булгаков. Правы, — подытожил он. — Всё случилось так, как вы и говорили. Простите, что я не поверил вам сразу. Просто ваша история звучала… Сами понимаете. Не больно то реалистично.