Мы спустились на первый этаж и пошли к чёрному ходу. Несколько поворотов, лестница на пять ступенек, две скрипучие двери, и мы на улице.
Прямо у входа, припарковавшись жопой, стоит полицейский фургон. Двери кузова открыты, за ними — решётка. Мне приказали постоять в сторонке, безоружный достал ключи и открыл решётку. Затем он толкнул меня внутрь и закрыл замок.
— Руки в окно! — подчиняюсь требованию и, стоя к полицейскому спиной, просовываю в руки. Жду, когда тот снимет наручники.
Ключ скользит по поцарапанному металлу и попадает в замок. Слышу щелчок. Хрустит механизм, и я чувствую, как браслеты ослабляются. Свобода в руках подсказывает, что действовать нужно прямо сейчас. Не будет ни суда, ни тюрьмы. Не будет ничего, если ты вернёшься туда…
Кузов фургона погружается в оранжевые цвета. Не вынимая из-за спины рук, хватаю полицейского за кисть, будто осьминог щупальцами. Делаю два быстрых шага вперёд. Полицейский врезается в решётку и кричит. Разворачиваюсь, но не отпускаю его. Второй ломится на помощь, но в последний миг останавливается и лезет в кобуру.
Перехватываю безоружного за куртку и дважды прикладываю о решётку. Колени подгибаются, и тот сползает на землю. Тяну руку к бедру, отщёлкиваю карабин и нащупываю ключ.
— Отпусти его! — орёт второй, снимая пистолет с предохранителя. — Отпусти!
Подчиняюсь приказу и отпускаю вырубленного. Полицейский с пушкой слегка офигевает. Просил отпустить? Пожалуйста! А вот про замок я ничего не слышал. С третьей попытки попадаю ключом в замочную скважину и кручу против часовой.
Полицейский с ссадинами на лбу сползает под здание колёса машины. Слышу, как открывается водительская дверь — на помогу идёт третий.
— РУКИ ОТ ЗАМКА! УБЕРИ РУКИ ОТ ЗАМКА!
Ладно. Убираю руки, но замок уже открыт. Решётка скрипит самым приятным скрипом в мире, толкаю её носком кроссовка…
Вижу, как гнётся фаланга указательного пальца, курок проваливается, а из дула на долю секунды вспыхивает огонь. Выброс энергии. На секунду предательски немею, словно меня залили в бетон, хотя скорее — покрыли воском. Пуля пробивает Плёнку в плече и забуривается в кожу, но не глубоко. Ступор проходит. Прыжком с кувырком достигаю стрелявшего, вырываю из рук пистолет и отправляю к мусорке ударом ноги в груди.
Водитель побегает со спины. Разворачиваюсь и встречаю его вытянутым стволом. Без оружия? А чего бежал тогда? Киваю кистью в сторону, тот поднимает руки и прячется за фургоном.
Оглядываюсь по сторонам, выбираю дорожку, которая ведёт в жилой район, сваливаю…
Глава 3. Хроник
В Каменке я не бывал, поэтому и бежал абы куда. Задача — найти место подальше от центра, где нет машин и случайных прохожих. Но ведь и бежать долго нельзя. Через пятнадцать минут район оцепят и начнут поиски, поднимут записи с камер и опросят очевидцев.
Повезло, что рядом оказался парк. Я скользнул внутрь, побежал по дорожке до ближайшего перекрёстка, а там продолжил путь по бездорожью, оставляя за спиной деревья и кустарники.
С одной стороны, парк был неплохим местом, чтобы пересидеть там первое время, с другой — до парка меня вели камеры. Так не пойдёт. Хвост нужно скинуть окончательно. Пробежав парк до самого конца, я пошёл вдоль забора, пока не наткнулся на мост. Дождался, когда пройдут прохожие, перескочил через забор и спрятался под мостом, перекинутым через железнодорожные пути.
Чего-чего, а бомжевать мне ещё не приходилось. Было дело жил в подвале заброшенного дома, но на улице — впервые. Два дня я просидел под мостом безвылазно в компании вечно сорящихся Хроника и Пудового. Хотя правильнее сказать: в компании адекватного Хроника и злющего на весь мир Пудового.
— Держи, Данил, — Хроник протянул мне ломоть хлеба.
— Малой, а когда ТЫ нам что-нибудь принесёшь?! — ругнулся Пудовый, елозя руками в безразмерных карманах. — Жрёшь еду стариков и не давишься! Не стыдно?!
— Не начинай, — я взял хлеб, подул на него и откусил.
— А ты мне не указывай, что делать! Кхе-кхе-кхе! — выкрики Пудового часто заканчивались кашлем. — Этот НАШ мост! И это МЫ разрешили тебе остаться! Скажи спасибо…
— Да уже сто раз сказал! Придёт время, и я тебе что-нибудь принесу.
— Действительно, — прошло два дня, а к голосу Хроника я так и не привык. Спокойный, размеренный, точно преподаватель за кафедрой. — Оставь в покое молодого человека. Он же сказал, что сейчас у него в жизни наступили перипетии.
— Перепе… пере… Что? Питии? Пить будем?! — Глаза Пудового округлились. Он расправил плечи и потёр руки. — Ну доставай!