- Я люблю круассаны, - мирно отозвался Билл, борясь в душе с зарождающейся истерикой. – Просто я мало ем.
- Ты должен любить круассаны. И ты мало ешь. Все принцессы мало едят, потому что следят за собой. И любят круассаны, потому что девочки, - задумчиво собрал все сведения воедино мужчина и кивнул себе. Видимо, в его голове что-то сошлось. – Хорошая детка.
Билл незаметно поморщился и выдохнул. Очередной пожар потух, не успев разгореться. Вспышки неуправляемой агрессии, в которую этот тип впадал от любого неосторожного слова, пугали Билла до потери сознания.
Эрвин все-таки заставил Билла сжевать один круассан, а потом уставился на парня с предвкушением на невыразительном лице.
- Теперь тебя нужно привести в порядок. Я помогу. Я всегда буду помогать тебе. Сейчас ты станешь Дивой.
В руках мужчины оказался большой косметический набор. Билл был уверен, что этот дядька в детстве не доиграл в куклы, хотя анализировать причины поведения своего нового знакомого он не собирался. Ему и так хватало палитры разнообразных отрицательных эмоций, пережитых в последние двое суток.
Сжав зубы, Билл перетерпел, пока Эрвин справлялся с его прической. Парень предполагал, что шикарные черно-белые дреды, скорее всего, уже пришли в негодность. Хотя это было еще далеко не самое страшное. Высунув от усердия язык, взрослый мужчина принялся за макияж. Такого Билл не мог представить себе даже в кошмарном сне, но он помнил советы профессора психологии – всеми силами стараться мирно сосуществовать с опасным человеком, не раздражать и не вызывать приступы ярости, дождаться помощи с минимальными травмами.
Эрвин покрывал его веки тенями цвета болотной тины и больного хамелеона, густо красил ресницы. Отвратительно. Хорошо, что забыл про помаду. Потом взял изящную руку и положил на свое колено. Резко запахло лаком для ногтей. Билл прикрыл глаза – смотреть на то, как мужик увлеченно намазывал ядрено-розовым лаком его ногти, парень не мог.
Он сам виноват. Он во всем виноват сам. Это его стервозность нашла выход в таком извращенном виде. Это он, Билл Каулитц, сам притянул к себе неприятности, сейчас он был в этом уверен. Творческая нагруженность, постоянное внимание Massenmedien, сплетни, невозможность как-то наладить личную жизнь сыграли с парнем злую шутку. В последнее время Билл находился в душевном дисбалансе, что впрочем, внешне лишь добавило ему привлекательности. На волне этой нервозности фронтмен довел до абсурда свой и так провокационный имидж, украсив длинные волосы черно-белыми дредами и требуя от стилиста более яркого макияжа. С людьми становилось общаться все сложнее.
Билл знал, что его сексуальная энергия не имела четкого посыла и потому на андрогинную красоту реагировали абсолютно все - взрослые мужчины и женщины, ровесники, совсем юные девушки и юноши. Даже дети и собаки. Лишь кошки презрительно щурили раскосые коварные глаза. Билл справедливо полагал, что изящные твари просто чувствовали в нем конкурента.
- Ты доиграешься, братик, и тебя кто-нибудь выебет, - заявил как-то Том после очередной выходки близнеца.
- Да уже хоть как бы нибудь, лишь бы не своей рукой, - огрызнулся Билл, понимая, что с ситуацией нужно срочно что-то делать.
Как же был прав брат, когда останавливал Билла от двусмысленных импровизаций, пиная и отвлекая во время интервью и фотосессий!
В тот неудачный день Билл был уверен, что произойдет нечто ужасное, поэтому и вел себя так провокационно. Но время шло, продюсер умело разрулил ситуацию с передачей, и фронтмен, получив свою порцию пистонов, немного успокоился. Парни согласились на фильм, который хотел посмотреть сам Билл, и даже не особенно огрызались вынужденной паузе в машине. Том в дверях лишь молча окинул брата свирепым взглядом, вызвав искреннюю улыбку на чувственных губах. Биллу так нравилось ощущать ярость близнеца, словно острую приправу к горячему блюду.
А потом все развернулось стремительно, как в блокбастере. Они с бодигардом Саки почти вышли из отеля. В дверях чуть не столкнулись с пожилой дамой, говорящей по мобильнику. Билл тут же понял, что оставил свой сотовый на стойке портье, когда предъявлял представителю отеля претензии по номеру-люкс. Саки окаменело выслушал приказ своего подопечного вернуться в холл, потом медленно кивнул. Не обращая больше внимания на охранника, Билл двинулся к джипу. Порыв ветра растрепал прическу, тонкая дредина хлестнула по лицу, чуть не попала в глаз. И тут же парень увидел, как проходящий мимо мужчина пристально всмотрелся в него и улыбнулся.
- У тебя тушь потекла.
- Так заметно? – сразу отреагировал Билл и полез в карман за салфеткой. Незнакомец кивнул. Билл прибавил шагу, чтобы побыстрей оказаться в джипе. Вот парни ржать будут. Изощряться в предположениях, каким образом Диву довели до слез. Мужчина вдруг указал на стоящий рядом красный Сааб.
- Можешь сесть в мою машину, поправить макияж.
Билл не мог потом объяснить, почему он так легко сел в автомобиль к незнакомому человеку. Никогда в своей жизни он не совершал более легкомысленного поступка. Опомнился, только когда увидел свое отражение в зеркале над пассажирским сидением.
- С моим лицом все в порядке, - удивленно протянул Билл, поворачиваясь к незнакомцу.
Мужчина улыбнулся.
- Как всегда. Ты идеален, Билли-бой.
Тут же предметы перед глазами завертелись в бешеной карусели, а в ушах, словно затихая вдали, послышался приглушенный голос.
- Спи, детка. Скоро ты станешь счастливым.
Пробуждение было очень странным. Болела голова. Дико хотелось пить. В дополнение, Билл ощущал, как Том бесцеремонно водил по лицу неожиданно холодными руками. Пожалуй, как раз холодные руки и насторожили Билла. Том никогда не мерз. Парень раскрыл глаза и резко отпрянул, увидев перед собой совершенно незнакомого мужчину.
- Вы кто?! – с паникой в голосе воскликнул Билл.
Незнакомец – высокий крупный шатен лет тридцати, в классическом темном костюме, с гармоничными чертами лица, широко улыбнулся какой-то странной для своего возраста и комплекции детской искренней улыбкой.
- Я Эрвин, - сообщил мужчина. Взял Билла за руки. Билл опустил взгляд и с удивлением заметил, что его запястья охватывают кольца наручников.
- Мне все равно, как тебя зовут! – воскликнул Билл, вытягивая закованные кисти из чужих холодных рук. – Что происходит? Где я?
И тут случилось странное – счастливая улыбка вмиг потухла, лицо побледнело и из располагающего вдруг стало пугающе-злым, рот перекосило нервным спазмом. Мужчина больно вцепился в Билла твердыми пальцами и внезапно заверещал, с каждым словом повышая градус истеричности:
- Тебе все равно?! Как это тебе все равно?! Я – не все равно, я – Эрвин! Ты понял?! Ты так долго был один, ты так страдал, тебя никто не понимает, ты же сам говорил, что ждешь свою единственную любовь! Так это же я – твоя настоящая любовь! Я тебя, наконец, нашел!!! Теперь я - с тобой! Я - Эрвин!
От визга крупного незнакомца у Билла зашумело в ушах, а волосы на голове сами зашевелились и встали дыбом. В светлых глазах напротив засветилось безумие. Мужчина кричал. Брызгал слюной и тряс Билла за руки, за плечи, за шкирку. Еще немного, и он бы затряс его до смерти. Билл сглотнул и машинально облизнул пересохшие губы. Мужчина внезапно остановился и, вытянув шею, уставился на рот Билла, приоткрыв свой.
- Я понял, – сделав усилие над собой, отозвался Билл как можно более доброжелательно. – Ты Эрвин. И ты меня нашел.