Свят обрадовался. Ну слава богу. Чем бы они тут ни занимались, хорошо, что телефон есть. Пора и честь знать…
Но проблема-то не исчезает: как это все объяснить гидам, Михе и Дарье? А рыбачок Антон?
Свят уже видел кадр: его презрительно-недоверчивую физиономию. Он не поверит ни единому слову. А ведь Свят не сфоткал ни дома, ни постояльцев… Вот же, блин, «фотограф»! Обвешался аппаратурой!..
Как им все это передать?
Разношерстный люд в этом доме – как они дружно, вместе, ладненько живут. А меж тем что у них тут за общее дело? Этого Свят так и не понял.
Они пошли на второй этаж и уже в обратном направлении, по коридору с нумерованными кабинетами на западную сторону. Далеко впереди Свят заметил странную пару, идущую им навстречу: один семенил себе в пальто, другой отставал, в модной спортивной одежде, взлохмаченный и с красным одуревшим лицом… Но тут хозяин дома толкнул дверь слева и повернул, и Свят понял, что далеко впереди видел лишь зеркало и свое отражение.
В кабинете горел свет. Было свежо и тепло, хотя форточка открыта настежь. Снаружи внезапно раздалось какое-то топотание, взбрыкивание, смачно и дробно хрустел снег.
– В этих местах замечали что-нибудь странное?
– Я…
«Кроме всего этого дома (раз), тебя (два), мужиков из бани (три) и баек – в общем-то, ничего… ах да, были же еще глухарь с оленем! Они тут самые нормальные».
– Вспомнил, – Свят и вправду вспомнил, – когда прилетели из Туры, вертолетом, заметил в краях какую-то птицу. Показалось.
– Большая?
– Огромная, как обман зрения.
– Это Сóрок Сорóк.
– Как?
– Мы зовем ее Сорок Сорок, – хозяин стал озираться, пока на полу не нашел стационарный, вполне современный офисный телефон: тот безобразно валялся, откинув трубку на шнуре в угол комнаты. – Фантастическая тварь – Сорок Сорок. Она прилетает сюда на зимовку, чтобы окостенеть и спрятаться от чужого внимания, чтобы ее забыли. Здесь она впадает в спячку. – Хозяин начал запинаться, зачастил, одновременно прикладываясь к трубке и что-то слушая, Свят скривился от его бормотания. – Знаете, что это Сорок Сорок изображена на гербе Коми? О ней говорят в преданиях оленеводов. На гербе она – огромная золотая хищная птица на красном геральдическом щите, на груди она несет шесть лосиных голов, а между головами – лик мифической золотой бабы. Присмотритесь при случае… хотя теперь… вздор!.. Она, кстати, ровно в сорок раз больше обычной сороки, если есть хоть капля правды в моей информации…
В кабинете были две односпальные кровати, между ними тумбочка, на ней лампа с зеленым абажуром. За тумбочкой топила вовсю батарея. Никакой, получается, это был не кабинет, а спальня. Свят мигом ощутил, как устал и согрелся, и до чего здорово подойти к простой надежной батарее. Над ней было окно, выходящее на западную сторону, где к дому притерлась деревянная изгородь. Вдали в окне можно было видеть ровную полосу сосен.
На подоконник хозяин дома поставил телефон, глянул наружу, вниз, и отступил, сказав:
– Теперь попробуйте позвонить, этот работает.
Глаза его сверкнули.
Свят наклонился к подоконнику, поднял трубку: правильные гудки.
– Я только сейчас понял, – растерянно улыбнулся молодой фотограф, – я по цифрам только свой номер знаю. Понимаете? Я никого не могу набрать. Мне этот телефон на фиг же не сдался…
«Как глупо вышло. Вот и весь мой квест…»
Тут улыбка застыла на лице Свята, потому что снаружи он увидел.
То, что маячило там меж досок, когда он еще из лесу вышел. То, что казалось взбрыкиванием скотины… За оградой топталась вовсе не скотина.
Человеческое тело, руки. Бородатая кучерявая голова – это был мужчина поверху, крепкий брюнет в ватнике, шарф намотан на шею. Это был мужчина, ровно и вполне прилично насаженный ниже талии на торс коня. Торс был гнедой. Это вообще кентавр был.
Вот, ходит под окном.
Свят сглотнул. Особенно убедительно и даже как-то душевно выглядела лихо сбитая на затылок вязаная шапка. Никак под ватником не могла бы поместиться конская шея и голова. Это не оптическая иллюзия.
Он был огромный. Казалось, что до макушки кентавра Святу из окна второго этажа можно было бы, свесившись, и носком достать.
– Ему грустно, – тихо сказал хозяин.
От неожиданности Свят подскочил, обернулся.
– Он томится по нашей поварихе, понимаете? – как ни в чем не бывало продолжал усатый, присев на застеленную кровать. – Она приманила его в ваших городских лесах. Поймала, оседлала. Домчали сюда вместе… Это действие морока, он так долго был в ее пронизывающем поле, что навсегда запал на нее. И теперь и жизнь, и смерть хотел бы ей отдать. А ей это все не в дугу. Дашь ей команду: она его подзовет, горлом кровь пустит. И пошла конину разделывать…