Все было почти готово к отъезду. Почти все.
Я хочу добраться до поместья Амедехи. И я доберусь. Я собрал почти полмиллиона долларов, но в Торонто я приеду миллионером и меня никто не остановит. Я знаю у него куча денег, возможно золото, ценности. Это будет финальный аккорд моей симфонии. Я стану здоровым и богатым. Очень богатым. У меня будет все, что я захочу. Все будет идеально. Надо ехать.
Утро выдалось пасмурным. Морозная дымка висела в воздухе неподвижно, она была словно из тончайшей ваты. Я знал, что в этот час большинство краснокожих мужчин собирается в городе, в церкви. Не знаю, что они там делали, хоть человечину пусть едят, но у меня есть порядка двух часов. Охрана наверняка ослаблена, а может и снята. Я приехал на фургоне рано утром и ждал своего часа в укромном месте, недалеко от поместья. Я видел в бинокль, как группа всадников выехала из поместья и отправилась по дороге к городу. Все шло как надо.
Я заранее переоделся в фургоне в белый арктический камуфляж, найденный мной на складе береговой охраны, и смог подобраться незамеченным вплотную к въезду в поместье. На воротах, которые работали в ручном режиме, располагался индеец лет пятидесяти-шестидесяти. Он сидел в небольшой будке, за столиком и хоть и придерживал руками ружье – явно не ожидал нападения. Я тихо прокрался, прыгнул к нему за спину и перерезал глотку, улучив момент, когда он углубился в чтение журнала. Толкнув его на стол, я завершил начатое с минимумом шума. Все прошло идеально, я только немного запачкал куртку.
Охотничье ружье индейца я не взял, только патроны, уж больно оно было ветхим, хотя он и содержал его во вполне приличном состоянии. Я минут десять изучал в бинокль дом Амедехи, но никого более не приметил. Аккуратно, чуть ли не ползком я прокрался к нему. Тихонько обойдя дом и заглядывая в окна, я не обнаружил кого бы то ни было. В итоге я аккуратно разбил окно кухни и запрыгнул в дом. В доме было тихо и стоял полумрак. Электричества не было, а день был пасмурным. Многие окна были занавешены плотными гардинами. Я потихоньку обследовал первый этаж комнату за комнатой, но никого не было. Обстановка мало изменилась с моего прошлого посещения – дорого-богато и совершенно безвкусно. Обследуя дом, я находил немало ценностей, будь то мебель, напольные часы или картины, но ничего из этого я забрать не мог, мне нужны были наличные или более ликвидные вещи вроде наручных часов, ювелирных украшений. Внезапно в коридоре, из которого я только что зашел в одну из комнат послышались шаги. Это не было похоже на мужчину, скорее женщина или подросток. Я достал нож и притаился за дверью. Кто-то прошел мимо комнаты, в которой я засел, и пошел дальше по коридору. Очень скоро этот кто-то увидит разбитое окно. Резко открыв дверь, я рванул вслед удаляющимся шагам. Это была индейская женщина лет сорока, она обернулась, увидела меня и ее лицо перекосила гримаса страха, но закричать она не успела. Одной рукой я закрыл ей рот, а второй приставил нож к горлу, так что осталась глубокая царапина, из которой потекла кровь. Я придавил ее всем телом к стене и горячо зашептал:
– Мне нужны деньги! Ваши гребаные деньги. Не то дерьмо, что оставляешь на столике у входа на сигареты, а настоящие, ВСЕ ДЕНЬГИ, ТЫ ПОНЯЛА?
Она кивнула. Из ее красивых глаз текли слезы, она дрожала всем телом.
Времени было мало, я знал, что хозяин дома может скоро вернуться. Женщина глазами показала мне направление. Мы прошли в обнимку метров десять и оказались в небольшой комнатке. За одной из скучных репродукций оказался довольно вместительный сейф. Она накрутила комбинацию, и дверца открылась.
– Это точно все? Если ты солгала, я тебя убью!
Она опять кивнула.
– В доме еще кто-нибудь есть?
Ее передернуло. Она отрицательно замотала головой, но было понятно, что она лжет. Я зажал ей рот и несколько раз ударил ножом в живот, наслаждаясь ее конвульсиями, – она беспомощно молотила меня кулаками, но слабела и повисла на мне, безвольно дергаясь все тише и тише. Я очень сильно расстроился из-за окончательно испачканной куртки, я подумывал ехать в ней в Торонто, она была теплая и легкая. Гребаные краснокожие! Я посадил ее на стул, пришлось повозиться, но получилась отличная инсталляция для ее благоверного любителя искусства, а со спины могло показаться, что она просто сидит и смотрит в окно.