«Посмотри правде в глаза, Дана. Он занялся тем, что, по его мнению, ты не одобришь, или чем-то рискованным, из-за чего почувствовал бы себя виноватым, возьми он тебя с собой». Скалли включила свет.Прошлой ночью он мог напасть на след, который захотел проверить в одиночку. Это могло произойти в случае, если его информатор не доверял ей, или тут было замешано нечто совершенно нелегальное и компрометирующее, а может, и откровенно опасное. Худшим вариантом было бы его похищение какой-то третьей стороной. Она и понятия не имела, какой из этих сценариев соответствовал действительности.
Скалли быстро оделась и направилась к номеру Малдера. Как и ожидалось, ответа на стук в дверь она не получила. Неохотно отправившись к офису менеджера, она битых двадцать минут стучала и звала его, прежде чем он возник на пороге, красный от злости из-за того, что его разбудили посреди ночи. Он даже не сделал вид, будто слышал хоть одно сказанное ею слово.
– Вот вам универсальный ключ. Оставьте себе, пока не съедете. Что, я надеюсь, произойдет уже сегодня, – прорычал он, швырнув ключ через всю стойку.
Возвращаясь в свою гостиную, он так громко хлопнул дверью, что снимок самой большой в мире картофелины упал со стены.
Поспешно вернувшись к номеру Малдера, она осторожно зашла внутрь. Быстрый осмотр не показал ничего необычного: никакой перевернутой мебели. Его пистолет отсутствовал, как и большинство рубашек, что было вполне ожидаемо, если он планировал встретиться с кем-то на улице. Ее повергло в смятение то, что его сотовый лежал на прикроватном столике. Под ним находился буклет, который она подобрала в ресторане по приезде. Записки не было, так что если он уехал добровольно, то, вероятно, намеревался вернуться до того, как она проснется. Манускрипт Мелиссы лежал на кровати неаккуратной стопкой бумаг. Он не принес никаких документов, кроме тех, что относились к расследованию, и она внимательно их изучила, ища какой-то след, который мог побудить Малдера сорваться куда-то посреди ночи. Ничего похожего она не обнаружила. В отсутствие машины и хоть какой-то зацепки Скалли оставалось только ждать, изнемогая от нетерпения.
Ее воображение заработало на полную катушку, позволяя ей в ярких красках представить, что могло произойти с Малдером. Она практически видела его потрясенный взгляд, когда он получал пулю прямо в грудь от очередного потенциального информатора. Если его план подразумевал проникновение на какой-нибудь суперсекретный правительственный объект, его могли просто запереть там и выкинуть ключ. Она так никогда больше и не увидит его, никогда не узнает, что с ним стало. Или он мог искать улики в каком-то отдаленном глухом месте. Если бы он пострадал, то мог бы долго и мучительно умирать в тщетной надежде, что она каким-то образом вычислит его местонахождение, тогда как ей останется только ожидать отчета поисковой команды. Когда они в конце концов обнаружат его машину, там могут оказаться одни кости.
«Пожалуйста, Малдер, пожалуйста, будь в порядке, – молилась она про себя, – безответственный ты болван. Знаю, ты думаешь, у меня плохо с воображением. Хотела бы я, чтобы так оно и было». Она никого не сможет привлечь к розыскам до утра. К тому же оставалось еще довольно много безобидных вариантов. Он вполне мог в любую минуту войти в эту дверь с несколькими пакетиками семечек в руках, убеждала она себя. Еще только четыре тридцать. А она пока постарается сконцентрироваться и закончит чтение манускрипта, как просила ее мать. С этой мыслью Скалли выключила свет и вернулась к себе.
***
Когда Скалли оторвалась от приписки в конце, ее глаза были полны слез.
«О, Мисси, хотела бы я, чтобы у нас была возможность поспорить, – подумала она. Никто из нас никогда не имел всех ответов, а у меня до сих пор их нет. Я совершенно сбита с толку, и эта история, которую ты собрала по крупицам, совсем не помогает вернуть мне присутствие духа. Даже если бы я поверила, что описанное в ней правда, я бы и понятия не имела, что с этим делать. Каждый день мы теряемся при принятии решений касательно незначительных мелочей и потом удивляемся, как мы дошли до такого».
«Я уже знаю, что люблю его, Мисси. Это тебя удивляет, не так ли? Ты вечно считала, что я понятия не имею о своих чувствах, потому что я не всегда давала им ход. Но на самом деле это чувства бедняги Малдера ему неподвластны. Я бы хотела пригласить его в свою постель, но что если он скажет что-то вроде: «Ты ко мне подкатываешь, Скалли?» с этой своей покровительственной усмешкой и просто уйдет? Скорее всего, он скажет так, чтобы защитить себя от перспективы вновь остаться с разбитым сердцем, но я никогда не смогу простить его, и это разобьет сердце уже мне».
«Тебя только это останавливает, Дана? – словно бы спросила воображаемая Мисси. – Что мешает тебе намекнуть, что его попытки к сближению будут восприняты благосклонно? Разве ты не видела выражение его лица, когда он ворвался в твою квартиру и увидел тебя с Эдди Ван Блантом?»
«Да, видела, а ты нет, кстати, но мы проигнорируем это в целях данного обсуждения. Ладно, есть еще кое-что. Я беспокоюсь, что, отдав ему всю себя, потеряюсь в нем, словно планета, смещенная с собственной орбиты и ставшая спутником другой. Я никогда не буду первой для него так, как он является первым для меня».
Воображаемая Мисси за словом в карман не полезла.
«У него никогда не было шанса быть близким к другому человеку. Дай ему этот шанс. Ты же знаешь, что он и так уже почти полностью зависит от тебя».
«Ладно, я боюсь. Я боюсь потерять контроль, позволив эмоциям возобладать над разумом. Теперь ты довольна, что мы все выяснили?»
«Ты по-прежнему боишься после 800 лет?»
«А это откуда взялось? – недоумевающе спросила себя Скалли. – Моя Мисси – это просто плод моего воображения, и она больше не верит в эту ерунду с прошлыми жизнями».
Но, похоже, даже будучи плодом воображения, Мисси была не из тех, кого легко сбить с толку.
«Разве ты не почувствовала этого, Дана? Ощущения родства, когда ты рядом с человеком, с которым ты была вместе много раз прежде».
«Нет, это не правда, – запротестовала Скалли. – Как насчет доказательств?»
«Думаю, ты знаешь, где их найти. Ты должна заглянуть себе в душу».
На этом Скалли швырнула стопку бумаг о ближайшую стену, так что они рассыпались по полу.
«Независимое доказательство существования Салливана Биддла и Сары Каванау противоречило этой истории. Если я должна поверить в эту чепуху, то разве не полагается мне также поверить и в Сару, родственную душу Малдера времен Гражданской войны?»
«Спроси его, Дана. Спроси его», – отозвалась Мисси с кротостью, которая, как Скалли было отлично известно, противоречила ее характеру.
Скалли перевела взгляд на часы и внезапно осознала, что уже восемь утра.
«Я не смогу спросить его, если он мертв», – понуро возразила она.
Но воображаемая Мисси пропала. Скалли вскочила и бросилась в ванную, когда жуткие образы, нарисованные ее воображением ранее, вновь напомнили о себе. «О боже, – подумала она, извлекая содержимое желудка в унитаз до тех пор, пока ей не начало казаться, что ее сейчас вывернет наизнанку, – мне надо начинать организовывать поисковые команды и ждать их отчетов». У нее вошло в привычку торговаться с судьбой. Она представляла худшие из возможных вариантов и затем пыталась использовать вызванную ими боль в качестве козыря против их воплощения в реальность. Это срабатывало не всегда. Она прополоснула рот и начала составлять в уме список телефонов, по которым ей нужно позвонить.
В этот момент она услышала звук подъезжающей к мотелю машины и выскочила за дверь раньше, чем успела сформулировать хоть какие-то мысли.
– Малдер, ты в порядке? – спросила она надтреснутым голосом, приближаясь к машине. – Где ты был? Я проснулась в два часа и услышала, как отъехала твоя машина. Я постучалась к тебе, а потом попросила у менеджера ключ от твоего номера, но тебя там не было. Я боялась, что с тобой что-то случилось.