Малдер попытался не думать о последнем допросе Дебби. Он представил себе, как она говорит ему, что от нее будет мало толку, если до этого дойдет.
– Мне жаль, но я ничего не знаю ни о каких чипах. Я просто поймал ее и заставил говорить. Она поведала мне какую-то наспех придуманную историю о желании проверить одно из старых ранчо. Я не поверил ей, но она не дала мне никакой полезной информации.
– Так почему ты не арестовал ее и не отвел в участок для допроса? Она что-то тебе дала. Я так и думал, что тебя будет нелегко заставить отдать это мне. Но спроси себя вот о чем: агент Скалли в конце концов вернется. Как долго ты продержишься при моей технике убеждения, когда дело дойдет до нее?
Малдер лишь на мгновение утратил контроль над выражением своего лица, но Хансен увидел достаточно, чтобы пожалеть о нехватке времени. Было бы очень интересно выяснить, как далеко агент позволил бы ему зайти в причинении вреда своей напарнице, прежде чем сдался бы.
– У меня нет времени на выпытывание у тебя сведений, – с явным разочарованием признал Хансен. – Мне небезопасно оставаться поблизости. Оказывается, для одиночки я довольно знаменит в определенных кругах. Уверен, ты никому не рассказывал, кроме своей напарницы. Если я убью вас обоих, никто больше не узнает.
– Ну, вообще-то, я не рассказал Скалли о Гринфилд. Нет необходимости ее убивать.
– Я бы мог сказать, что не верю тебе, но я верю. Мне все равно придется ее убить просто на случай, если мои инстинкты меня подводят. Кроме того, я не хочу оставлять в живых того, для кого месть за твое убийство может стать навязчивой идеей. Возможно, у меня получится обставить все так, чтобы это походило на убийство/самоубийство после любовной размолвки. – Хансен ухмыльнулся. – ФБР будет радо побыстрее похоронить эту историю.
Хансен занял позицию, с которой ему было удобно выстрелить Малдеру в затылок, но при этом не забрызгаться кровью и мозгами.
– Думаю, такой способ называется «убийство в стиле казни», а не «очевидное убийство/самоубийство», – услужливо подсказал Малдер.
– Тихо. Я пытаюсь решить, как все устроить.
Малдер не раз подносил оружие к своей голове, но тогда его чувства полностью отличались от испытываемых им в данный момент. Направлять оружие на себя – значит держать все под контролем. Тогда он сам управлял страданиями собственной жизни. Он бы вынес почти все, зная, что мог остановить это, когда боль станет нестерпимой.
Сейчас же его положение было ужасным. Все, о чем он мог думать, – это причины жить. Одна из них заключалась в том, чтобы схватить Хансена за горло и бить его головой о стену за все то горе, что он им причинил. Теперь, когда он узнал правду, стоящую за фальшивыми НЛО, он был куда ближе к разоблачению всего заговора. И потом, была еще его напарница.
Он знал, что она уже сожалела о многом из того, что наговорила ему. Он оставит после себя в наследство для Скалли лишь горькое сожаление. Когда она вернется, для нее станет дополнительным наказанием найти его труп с половиной головы. Это открытие замедлит ее реакцию достаточно для того, чтобы стать легкой добычей для Хансена? Он этого не узнает. Внезапно это незнание показалось ему самым трудным. «Боже мой, у нее даже не будет при себе оружия». Он ничего не мог для нее сделать, кроме как оставить как можно больше предупреждений об опасности, чтобы она была настороже с самого начала. Крики, многочисленные выстрелы и кровь на стенах – вот все, что он сможет для нее сделать. Если только этот слизняк-менеджер не пропустит все громкие намеки.
– Медленно поднимайся и иди в ванную, – вторгся в его планы голос Хансена.
Очевидно, Хансен все продумал и пристрелит его в ванной, чтобы застать Скалли врасплох, когда она войдет в номер, как получилось и с ним самим. Малдер решил, что пришла ему пора умереть как можно более шумно и кроваво.
========== продолжение 7 ==========
***
Скалли едва успела развернуться в сторону своего номера, как уже ощутила необходимость исправить возникшее между ними недопонимание. «Это было так же приятно, как выбить трость из рук слепого, Дана?» «Да, примерно», – ответила она самой себе. Она устыдилась того, что так грубо указала Малдеру на его недостатки, словно он и так уже о них не знал. Накануне ночью она утешалась самоуспокоительным сравнением себя с другими важными Малдеру людьми, обидевшими или использовавшими его. Куда делись ее хваленые отзывчивость и понимание? Она поспешно причесалась и убрала одолженный у шерифа пистолет в кобуру. Бросив последний взгляд в сторону номера Малдера, она завела машину и вырулила с парковки.
Больше всего она пеняла себе за то, что набросилась за Малдера из-за отсутствия у него чувств, когда он как раз хотел поделиться ими с ней. Он пытался найти убежище в пустынном пейзаже, вероятно, из-за кошмаров или бессонницы, и вернулся назад, переполненный энтузиазмом после увиденной красоты и уникальности. Вместо того чтобы воспользоваться возможностью разделить с ним нечто приятное, она зациклилась на своих тревогах и переживаниях. Разумеется, он был вопиюще невнимателен к ней, но это же Малдер, разве не так?
Если бы она уже не выехала на поворот, ведущий в Диггер… Скалли развернула машину на 180 градусов посреди перекрестка, вместо того чтобы повернуть налево. Она даже не пыталась придать своему решению хоть какое-то разумное объяснение. Если Малдер захочет подкалывать ее насчет женской интуиции, ей останется просто смиренно это принять. Через две минуты она уже вернулась обратно в мотель.
Однако она не доехала до парковки, оставив машину на обочине дороги. Вынув пистолет из кобуры, она тихо приблизилась к номеру Малдера и достала ключ, полученный ночью от менеджера. Находившихся внутри мужчин о ее приближении предупредил скорее просачивающийся через открытую дверь солнечный свет, чем какой-либо произведенный ею шум. Светящее ей в спину солнце дало Скалли преимущество в пару секунд: Хансен вынужден был прищуриться, чтобы его глаза привыкли к свету. Малдер же в это время продолжал неловкую попытку встать на ноги со скованными за спиной руками. У него был такой вид, словно он отходил от транса.
Скалли взяла Хансена на мушку раньше, чем он сообразил, кто стоит в дверях.
– Брось пистолет, – велела она.
Хансен распознал в ее голосе и выражении лица сходную с его собственной безжалостность и подчинился. Она бы убила его не колеблясь, чтобы защитить напарника. Не слишком утешительная мысль, но все же он был доволен тем, что убедился в правильности своей оценки их отношений.
– Вы двое телепаты? – с любопытством поинтересовался он.
– Отойди в сторону.
Скалли подняла его пистолет.
– Встань на колени, Хансен. Живо! Руки за голову. Где твой пистолет, Малдер? – спросила она, глянув в ту сторону, где он стоял, немного пошатываясь.
– В правом кармане его куртки.
Скалли заметила, что Малдер испытывает некоторые трудности с тем, чтобы оставаться на ногах. Они дрожали, как и его руки, словно он долго нес какой-то тяжелый груз.
- Почему бы тебе не присесть на кровать, пока я не сниму наручники? – предложила она.
Скалли крайне осторожно приблизилась к Хансену и забрала у него оружие Малдера, после чего убрала его в карман. Надеясь, что Хансен был рабом привычки, она порылась в том же кармане и извлекла из него ключ от наручников. Пятясь назад и все время держа Хансена на мушке, она подошла к кровати, где Малдер уже повернулся боком, давая ей возможность расстегнуть «браслеты».