Более того, по самому требовательному счёту — она стала опасна для своей родины. И как только об этом узнают...
Хорошо, что сейчас, в этом главном зале Локоса, она представляла собой лишь материоголограмму. Значит, излишние возможные эмоции останутся неразличимы.
Но оставались мысли!
...Рядом с ней в воздухе сгустилась проекция её худощавого сверстника и товарища Яспэ Тывг; с непроизносимым третьим именем — Лвай. Третье, не звучащее пока, имя было и у неё — Шуфс. Родовое. Придёт время, и станут величать дочку Второго — Амрина Ула Шуфс... Вот только придёт ли?
Яспэ Тывг поприветствовал её и ещё двух таких же скуффитов — темноглазую красавицу Джэш Огри и крепыша Ллыф Нецс — прибывших немного раньше Амрины. Последним возник смазливый Шруд Жэох. Итого — пятеро. Два места на этот раз остались свободными.
Амрина уже привычно чувствовала себя в облике материопроекции. Позади первые потрясения, когда её пугали возникавшие мини-сбои или случаи некорректной установки параметров, при которых заметно обострялись какие-либо из чувств. Со временем эти погрешности, наоборот, стали возбуждать, как в детстве, когда они играли в «Богов и творений».
Сегодняшнее условное присутствие на церемонии было пятым в её жизни. Официально оформленное присутствие в качестве скуффита. Главной целью таких сеансов являлось впитывание в личный мнемокосм содержания процедуры и соответствия её процессуальным нормам. Каждый из условно присутствующих скуффитов старательно «проговаривал» внутри себя собственную версию мнемограммы-конспекта. С той целью, чтобы навсегда записать в память основы, на которых покоилось могущество Локоса. Возможность санкционированной проверки подготовки скуффитов не называлась — умным такое не говорится, иных же среди них попросту не имелось.
Перед её глазами начинался не просто плановый спектакль из жизни высшей склуфры Локоса. Это был гранд-спектакль на самой элитной сцене её Мира. Бывшая Семёрка фактически являлась намного большим, чем правительство как таковое — она была ВСЕМ в жизни планеты и подвластных окрестностей. Законодательный, судебный, надзорный орган и что-то там ещё... о чём Амрина пока даже не догадывалась.
С виду всё было донельзя просто — семеро наиболее именитых людей Локоса, занимавших семь верхних мест в рейтинге имён, коллективно обсуждали главные вопросы жизнедеятельности планеты, принимали решения и следили за их неукоснительным исполнением. И голоса их были слышны в самых отдалённых владениях Локоса. И этих голосов слушались...
Но каким образом это достигалось? Тем более, при отсутствии какого-либо зримого сопротивления со стороны различных социальных групп! Абсолютно безответный вопрос для чужаков, для тех же землян. Локосиане же, наверняка, больше удивились бы самому вопросу: а как может быть иначе в склуфровом обществе?!
Мир создан не ими. И сложнейший механизм взаимодействия составляющих его частиц настраивался также не ими. Как могут они что-то менять? Незыблемость. Стало быть, и стабильность. То главное, что давали склуфры. А склуфры были всегда! И если кому не повезло в этой жизни — терпи удел своей склуфры, влачи, но не угасай — будь! Пройди до конца и сделай больше, чем другие такие же. Тогда в следующей жизни тебе зачтётся — душа пребудет в теле, изначально принадлежащем к более высокой склуфре. (У землян, пребывающих на примитивном уровне, есть отдалённые аналоги: «касты» и «карма». В очень ограниченном объёме истинные космические законы известны даже этим безнадёжным дикарям...)
Сама Амрина принадлежала к элите — склуфре «трёхимённых»; им, согласно закону «Об именах», было позволено если не всё, то очень многое. В том числе вершина существующих прав — возможность избираться в Высшую Семёрку.
В её мнемоконспекте ещё во время первого урока-участия было записано: «Высшая Семёрка формируется согласно закону „О коллективном разуме мира Локос“ и толкованиям мнемообъёма „Наследие ушедших семиархов“. По сути, тайному учению „высших“ существ. Семиархом может быть лицо, родившееся на планете Локос, независимо от половой принадлежности, принадлежащее к склуфре „трёхименных“. Лицо, прошедшее полную подготовку в качестве скуффита...»
Она тоже могла стать семиархом. Со временем. И для этого не нужно было ждать смерти СВОЕГО наставника, чтобы занять его место. Достаточно дождаться ухода ЛЮБОГО из них. Если кто-то из семиархов уходил из жизни — вместо него выбирался самый достойный из учеников. Для этого также существовала целая система тестов и испытаний. Но, оценивая своё нынешнее состояние и уровень подготовки, Амрине казалось — на сегодняшний день она не готова опередить своих соперников. А значит — ой, не скоро облачится она в торжественное одеяние семиархов: белую мантию с красным знаком спирали Мироздания.
Сегодня начало Церемонии затягивалось.
В ожидании его Амрина неспешно впитывала зрительную картинку места действия. Непременную иллюстрацию конспекта.
Яйцеобразный зал. Полная иллюзия, что они находились внутри гигантского яйца, лежащего на боку. Полупрозрачный, жёлтого цвета, пол, словно растёкшееся содержимое. Он пересекал объём яйца так, что три четверти «скорлупы» образовывали свод, а последняя четверть оказывалась под полом, но при этом просматривалась, усиливая эффект подобия.
В «тупом» конце зала располагались семь равных между собой секторов, границы которых очерчивались светящимися линиями на полу. Все эти нити сходились в одну точку, образуя часть зала, называемую «личное пространство семиархов» и занимавшую одну треть общей длины.
На стенах семи секторов ненавязчиво выделялись затейливые конструкции персональных лифронов*, код управления каждым из которых знал только один человек на Локосе — соответствующий семиарх. Каждый лифрон был снабжён переходом в специфическую сеть пространственных коридоров, дарующую семерым гражданам возможность беспрепятственного и бесконтрольного передвижения. К тому же, у каждого семиарха имелась собственная сеть, и куда вели её нити — не знали даже коллеги по Высшей Семёрке!
В «остром» конце зала обычно располагались представители планетарной элиты, приглашавшиеся во время Малых публичных заседаний. Сегодня там находились лишь м-голопроекции пятерых скуффитов.
Пауза длилась. Непредвиденные обстоятельства задерживали семиарха с высочайшим по меркам всего мира именем. Шэтти Энч Гукх Первая. Женщина.
Шестеро одну — ждут! Тем более, что она отказалась предстать в допустимом формате материоголограммы. Пожелала присутствовать лично, в реале.
«Каждый семиарх отвечает за один из семи главных аспектов управления обществом — обеспечение действенности конкретного Запрета, сдерживающего деструктивные факторы социальной жизни Локоса. Эти запреты поименованы Запредельными Кшархами* и перечислены в соответствующем Своде...» — ожидание позволяло дополнять пробелы конспекта.
Семь локосианских смертных грехов являлись своеобразными бакенами, меж которыми струился извилистый фарватер жизни Мира. Те, кто приближался к этим меткам — неизбежно вызывали пристальное внимание соответствующих структур, подчинённых по линии Кшарха конкретному семиарху. Приблизившиеся находились под неусыпным наблюдением...
Семь бакенов, направляющих жизнь локосиан в единственно верное, одобренное Традицией и Законом, русло. Семь печатей, намертво впечатанных в краеугольные камни МИРОЗДАНИЯ.
Семь Печатей.
Притча во языцех...
Это было вещественным отображением права семиархов УТВЕРЖДАТЬ. В действительности существовал аналог — предмет, оставлявший неповторимый оттиск на всём, что... На инфоносителях, запечатлевающих государственные документы утверждённого образца. На воздухе, когда демонстрировались для народа гигантские копии принятых законов — как правило, во время принятия судьбоносных решений Высшей Семёрки. На энергии. На мнемозаписях. На ВСЁМ.
Но ЭТО было и чем-то большим. Мифотворящим. И принимаемым, как данность. Обсуждению не подлежащим ни при каких обстоятельствах... И были производные от этих понятий. Такие, как Первая Печать и Седьмая Печать.
По этому поводу Амрина отметила в мысленном конспекте: «Процессуальный термин Первая Печать означает право любого семиарха выступить с Инициативой. При возникновении проблем, связанных с обеспечением действенности закреплённого за ним Запрета. Это, как правило, делается в случаях, требующих безотлагательного законодательного решения или более того — оперативного вмешательства. Сам факт Инициативы выглядит, как рассылка всем остальным семиархам Ознакомительного мнемо. Это и является Первой Печатью, которую инициатор условно ставит под своим Требованием. В переносном смысле понятие Первая Печать означает: „инициатива, за которую изначально несётся полная ответственность“. Эта ответственность включала в себя и преждевременный прижизненный УХОД из семиархов...»