Море всё ещё притягивало меня, как магнит – холодное и неспокойное, буйное, требующее вернуть свою жертву назад. Но я не подходила ближе, чем нужно, пряталась от волн, хотя они каждый раз пытались коснуться ног. Разум подсказывал, что именно так я и должна поступать, зато сердце требовало воссоединения с любимой стихией. Оно требовало возвращения в команду, путешествий на корабле и моря, моря, моря… Каждую минуту, чёрт возьми, каждую секунду мне нужно было море. Я могла поменять старую куртку на пальто, капитанскую каюту – на тёплую спальню, а криминал на какую-нибудь заурядную работу, но море всё ещё пыталось вернуть меня обратно.
И только Ральф побеждал в этой войне.
Сначала он казался мне слишком добрым, слишком осторожным, слишком нежным и наивным, но теперь я понимаю, что это – всего лишь его образ жизни, его принципы. У всех разные истины, и у него они гораздо правильнее, чем у меня. Так что постепенно я стала привыкать к жизни рядом с ним. А вскоре полюбила это всей душой, как не могла любить даже свою команду.
Я не думала сравнивать его с Августом – капитан всё же был мне другом и союзником, но Ральфа я любила, я нуждалась в нём, как в воздухе. Мне всё ещё нужна была свобода, а от мыслей о море избавиться не получалось, но рядом с Ральфом мне не хотелось казаться лучше, чем я есть. Мне хотелось быть собой.
Неужели Орфей был прав, и противоположности действительно притягиваются?
Наверное, мне всегда просто нужен был человек, рядом с которым я смогла бы найти себя.
И кажется, я его нашла.
Орфей
Дверь в мою квартиру открывается поразительно легко, будто она не стояла больше месяца без хозяина. Я поворачиваю ключ в замке так тихо, как могу, не включаю свет и на цыпочках прохожу вперёд, не выпуская из рук пистолета.
Я узнаю её даже со спины – эти кудрявые каштановые волосы и изящный силуэт. Слышу всхлипы, и сердце замирает, сжимается от боли.
– Нет, не приеду, – отрезает она твёрдо. Кладёт телефон на стол – как мне кажется, едва сдерживается, чтобы не бросить его в стену. Глотает дымящийся горячий чай и прикладывает ладонь к губам. Я замечаю на её руках порезы, а рыдания не прекращаются ни на секунду. В такой тишине проходит несколько минут. Не выдержав, я всё же подхожу ближе, спрятав пистолет, и осторожно кладу ладонь на её плечи. Девушка вздрагивает так сильно, что я отшатываюсь, а она разливает чай на стол и подскакивает, чтобы не обжечься.
– Алек… – одними губами произносит Хельга, а я чувствую хорошо различимый запах алкоголя, витающий в воздухе.
– Откуда у тебя ключи? – спрашиваю первым делом, чтобы как можно скорее прояснить ситуацию.
– Я сделала себе дубликат… До того, как ушла, – шепчет она чуть громче. – Прости, Алек, просто мне некуда идти… Я узнала случайно, что ты уехал. Деньги Анны получил её муж, а деньги Чарли – его жена. Они ведь погибли, ты знаешь? – она снова всхлипнула, но я смотрел твёрдо, не приближаясь ни на шаг, хоть и хотелось безумно. – Ты один?
– Как видишь, – я достаю из кармана адрес, который оставил мне бармен, и вслух читаю надпись: «Тень». Хельга вздрагивает, как ошпаренная, и забирает у меня лист.
– Откуда это у тебя?
– Какая разница? – я вижу, что она волнуется всё сильнее. Усаживаю девушку на стул, с силой надавливая на плечи, а сам встаю напротив, загораживая невольно дверной проход.
– Алек, я не хотела, – от слёз Хельга задыхается. Она прижимает руки к лицу, а я ловлю себя на том, что рассматриваю её порезы на запястьях.
– Откуда? – девушка поднимает на меня глаза, словно не понимая, о чём речь, и привычным жестом тянет пальцами рукава свитера.
– Сорок дней прошло с тех пор, как умер Август, – говорит вместо ответа.
– С тех пор, как его убил снайпер по заказу некой Тени… И почему-то когда я прошу её координаты, мне оставляют адрес моей квартиры, в которой я нахожу тебя, – Хельга понимающе кивает, будто размышляя, как много я знаю.
– Я не хотела его убивать. Снайпер не должен был стрелять! – кричит она в ярости, ударяя кулаком по столу. – Они говорили о какой-то Большой Игре. Все говорили, чёрт возьми! Большая Игра, постоянно эта идиотская Большая Игра. Они все говорили о ней каждую минуту, каждую секунду, проклятье! Будто все сошли с ума, помешались на этом. Мне сказали, что механизм запущен, что Игру не в силах остановить никто, даже сам король! Я умоляла помочь мне, но никто не соглашался, понимаешь? Я пыталась зарезаться, повеситься, прыгнуть с крыши… Но знаешь, как я боюсь, Алек? Я с Августом разговаривала как-то… Мы пили кофе на крыше. Он рассказывал мне о смерти, а я смеялась, – Хельга усмехнулась, а я молчал, не в силах выдавить ни звука. Но слушал внимательно, ловил каждое слово. И даже не думал выключить диктофон в кармане куртки. – Я представилась тогда Терезой. Мать Тереза, которая убила своего брата, не смешно ли? – мне хотелось выкрикнуть: «Что ты несёшь?!», но я не решался перебить девушку. Может, она ещё объяснит всё это. Потому что половину из того, что она сказала, я не понимал. – Аид Райан не был женат на моей матери, она была всего лишь его игрушкой. А когда он узнал, что у неё родилась дочь, а не сын, оставил её в тот же день. Навсегда. Зато нашёл себе новую женщину, которая родила ему нормального ребёнка. Мальчика!