– Бедный старина Бен!– пробормотал Фрайерн. – Он – костюмер Трента и предан ему. Но его суетливость сводит Майкла сума.
Лоуренс кивнул:
– Трент, кажется, на грани срыва. Интересно, почему?
Фрайерн замялся перед ответом:
– Майкл и Лесли были очень хорошими друзьями.
– Понятно. – Двое мужчин молча посмотрели на труп девушки.
Внезапно Фрайерн всхлипнул. Звук был настолько резким и неожиданным, что Лоуренс вздрогнул, а затем невольно отвел взгляд.
– Простите меня,– извинился Фрайерн. – Это не истерика. Просто вспомнилось.
–Да?
Директор снова взял себя в руки:
– Перед спектаклем я разговаривал с Лесли в ее уборной. Она сказала... – он запнулся. Лоуренс вопросительно посмотрел на него. – Она сказала, что нелегко умирать каждый спектакль,– мрачно закончил Фрайерн.
– Жуткие слова,– согласился Лоуренс.
Фрайерн развел руками:
– Она была нервной, возбужденной и обеспокоенной.
Лоуренса это явное заинтересовало:
– Почему?
– Не знаю. Я задавался вопросом, не расстроило ли ее то странное сообщение, которое она получила.
– Что за сообщение?– поинтересовался Лоуренс.
– На карточке в письме, которое пришло ей в театр этим днем. Странное сообщение. Там было что-то о ярмарке.
Казалось, вежливый интерес в глазах Лоуренса почти полностью исчез:
– Где эта карточка сейчас?
– Наверное, в ее уборной. Я бросил карточку и конверт в корзину. Так велела Лесли.
Лоуренс кивнул. С явной непоследовательностью он произнес:
– Старшему инспектору Каслу прислали два места в партере. Как я понимаю, это не презент от театра?
– О, Небо, нет. – Фрайерн выглядел удивленным. – По крайней мере... в общем, я должен спросить у заместителя, прежде, чем дать определенный ответ. Но, насколько я знаю, рассылка бесплатных билетов полностью остановлена. Дела, знаете, идут хорошо. Мы не играем перед Деревянным семейством.
Олджи заморгал:
– Что это значит?
На губах Фрайерна промелькнула мимолетная улыбка.
– Простите. Театральный жаргон. Я имел в виду незанятые места, так сказать, пустые скамьи, «Деревянное семейство». И, как я сказал, дела идут хорошо и в рекламе нужды нет.
– Теперь я понял,– кивнул Олджи. – Вы не раздаете бесплатные билеты. – Затем неожиданно спросил: – Где артистические уборные?
Ответить Фрайерну помешало прибытие множества мужчин в форме и в штатском. Лоуренс узнал в одном детектива-инспектора Вимисса, способного следователя, который часто работал со Стивеном Каслом. Предоставив Фрайерну встречать прибывших, Лоуренс выскользнул через двойные двери в задней части сцены. Мимоходом он заметил, что на колышках в «стене» нет револьвера «Уэбли Скотт». Внутренняя «комната» или вестибюль резко обрывалась за зоной, видимой из зрительного зала. В противоположность видимой сцене остальная ее часть была освещена слабо. Сильно пахло столярным клеем.
Очарованный и одновременно разочарованный тем, что увидел, Лоуренс огляделся в поисках прохода к уборным. Он оказался рядом. Лоуренс вошел в коридор и мрачно оглядел стены. Зеленый цвет навевал уныние. Но тут он довольно улыбнулся: около одной из дверей стояла девушка, и Олджи, впечатлительный молодой человек, рассматривал ее с откровенным восхищением.
Она стучала ладонью по дверной панели:
– Майкл! Майкл! Пожалуйста, впусти меня!
Лоуренс осторожно кашлянул.
Глаза девушки встретились с его, и она тихо воскликнула: «О!» – и сделала шаг от двери. Она была очень привлекательной. Светлые волосы с золотым отливом уложены в каре. Она улыбнулась, и крошечные морщинки разбежались вокруг лазурных глаз. Рот выглядел теплым и вызывал желание поцеловать его. Олджи улыбнулся в ответ:
– Хелло! Позвольте представиться. Меня зовут...
– Олджи Лоуренс,– неожиданно сказала девушка. – Я знаю.
Он приподнял бровь.
– Вы меня знаете?
– По фотографиям. Все газеты поместили ваш портрет, когда вы разгадали тайну Кверрин-хауса.
– Понятно. – Лоуренс помрачнел. Ему было неприятно вспоминать то дело. Он постарался отогнать фантомы прошлого и сказал:
– А вы – Пенни Валентайн.
– Правильно.
–Я рад, что пересек барьер рамп. Хотя жаль, что мы с вами не встретились при более приятных обстоятельствах. – В его голосе слышалось неподдельное восхищение.
В глазах девушки вспыхнули озорные искорки. Затем она вспомнила о событиях и серьезно заявила: