- Коли взял разгон, зачем останавливаться? - убеждал Краб. - Тем более, что
после пробежки ты вспотел, заодно и охладишься.
- Я и так знаю, что ее там нет, - возразил Дока.
- Ты в провидцы записался? Раньше я у тебя таких талантов не замечал, -
сыронизировал Краб.
- На обратном пути заглянул в лагерь москвичей. Они в котловине
расположились, в двухстах метрах отсюда. Польская оранжевая палатка с
тамбуром. Новенькие фирменные комбезы и рюкзаки. Капрон с иголочки,
коню понятно, что ни разу им не пользовались. А две бухты в глине. Парни
пивом угостили, пятилитровую канистру не поленились с собой притаранить.
Двое из Москвы, третий из Серпухова. Сразу видно - в спелеологии ни уха
ни рыла, спросили, какие дырки самые красивые. Я им штук пять
помойников указал. Обрадовались. Поинтересовался, где взяли старые
концы. Эти придурки долго хохотали, мол, не ожидали, что кому-то придет в
голову оставить их в пещере.
Куропяткин замолчал и начал расстегивать комбинезон.
- Что дальше-то было? - не выдержал Краб. - Ты им хотя бы сказал, что это
наша веревка?
- Зачем? Мы же сами дурака сваляли. Не надо было оставлять ее на ночь.
- На Красном камне навеска неделями висит, и никто из скалолазов на чужое
добро не зарится, - рассердился Швецов. - Ты кого защищаешь? Ворюг?
- Пацаны решили, что какая-то группа поленилась вытаскивать концы,
почему бы их и не позаимствовать?
- По-твоему, если кто-то забыл в кафе на столике бумажник, а когда через
пару минут возвратился и не обнаружил его, то сам виноват?
- Можно сказать и так, - пожал плечами Дока.
- Лично я так не считаю, - отрезал Швецов и начал спешно одеваться. - В
старину ворам отрубали руки или ноздри с мясом вырывали.
- Ребята, что вы надумали? - взволновалась Настя.
- Всего лишь попросим вернуть украденное имущество, - успокоил ее Краб,
натягивая комбинезон.
Глядя вслед удаляющимся ребятам, девушка топталась на месте, не зная, как
поступить: остаться возле пещеры или последовать за ними. Разумеется,
Швецов прав. Не твое - не бери. Тем более, что капроновая веревка досталась
им не на халяву, покупали ее вскладчину у новосибирских скалолазов. За
Швецова она была спокойна, уравновешенный, зря кулаками махать не
станет. Дока вообще по жизни не конфликтный, чтобы его вывести из себя,
надо как следует постараться. Беспокойство вызывал Кригер - слишком
вспыльчивый, заводится с пол-оборота. Как-то торчали на бону, как обычно
ждали Куропяткина. К ним подошел мужчина, смахивающий на бомжа.
Попросил сигаретку. От него исходил неприятный запах давно немытого
тела. Правила русского этикета курящих состоит в том, что нужно протянуть
пачку, чтобы просящий сам извлек из нее сигарету. Швецов так и поступил.
Мужичок попросил спички. Кондор извлек из кармана коробок и, утаив в
пригоршне огонек, позволил мужичку прикурить. Бомж вежливо
поблагодарил и отправился восвояси. Кригер взбеленился.
- Он сшибает сигареты у всех подряд, - заявил Краб, обращаясь к Швецову. -
И ты этому потворствуешь. Этот бич и дальше будет выпрашивать еду и
курево.
- Не знаю, как этот мужик оказался на обочине, но не думаю, что только по
своей вине.
- Хорошо, - угрожающе произнес Кригер и устремился вслед за мужичком.
Тот не понял, что от него хочет незнакомый парень, ухвативший его за руку
и потащивший за собой. Взглянув на незнакомца, Настя опечалилась - он
никак не походил на злодея. Лет сорок с гаком. Штаны изрядно потрепанны,
а мятая майка прилипла к телу, скульптурно выявляя угасшую мускулатуру.
Явно бывший спортсмен. Скорее всего, тягал штангу. А глаза перепуганные,
как у собаки, которой грозит живодерня.
- Присядь, разговор есть, - мрачно произнес Швецов, указав незнакомцу на
ступеньку лестницы.
Тот боязливо присел возле него, оглядываясь по сторонам.
- Ну и откуда взялся?
- Можно без биографии? Долго и скорбно.
- Чего здесь торчишь?
- Откинулся. Пока сидел, из общежития выперли. Возвращаться некуда. Да и
незачем.
- А родственники? - поинтересовался Куропяткин.
- Пока срок тянул, мама померла. Жила в коммуналке. Ее жилплощадь
соседям досталась.
- Сколько бабла упер у туристов? - желчно поинтересовался Кригер.
- Я не щипач.
- Вали отсюда, - посоветовал Кригер. - Увижу, изувечу.
***
Настя, в конце концов, отправилась вслед за ребятами. Когда подошла к
краю воронки, поняла, что опоздала. Заварушка набирала обороты. Ее
истерический выкрик "Остановитесь!" только раззадорил ребят. Москвичи
оказались неслабыми соперниками и давали отпор по всем правилам
кулачного боя. Один из них действовал исключительно ногами - подпрыгнув,
ловко ударил Краба в голову, после чего тот болванчиком прокатился
несколько метров по склону. Если до этого момента драка походила на
обычную уличную потасовку, то после такого приема Дока и Кондор
озверели. Гости из Москвы ловко работали всеми частями тела и даже Настя,
которая в то время только слышала о карате и дзюдо, не сомневалась, кто
одержит верх. Но она ошиблась. Куропяткин с такой силой влепил
противнику в бок, что тот, свалившись на камни, затих. Кондор,
извернувшись, прямым ударом в челюсть отправил в нокаут своего недруга.
А дальше начался кошмар. Вдвоем они повалили на землю третьего
москвича и с остервенением начали пинать ногами. К ним подключился и
пришедший в себя Кригер.
После возвращения на стоянку ребята хорохорились, однако Настю
одолевали мрачные предчувствия. Ее догадки сбылись самым
отвратительным образом. И что теперь делать? Куда бежать? Родители -
детдомовцы, поженились сразу после окончания школы. Мама много лет
проработала секретарем в суде, а отец колесил по Крыму вслед за своей
буровой вышкой. Родственников - ноль. Велик Советский Союз, а
приютиться негде. Настя разрыдалась и притихла, когда хлопнула входная
дверь. Первой с работы обычно возвращалась мама. "Крепись!" - самой себе
приказала Настя и вышла в коридор, но маму обмануть было невозможно.
Уронив сумку на пол, испуганно спросила: "Что случилось?". Плакать на
пару с мамой это не то, что рыдать одной. Слегка успокоившись, мама начала
выписывать круги по комнате.
- Отцу ничего не говори, он у нас горячительный и нервный, - приказала
она. - Об условном приговоре забудь - навесят реальный. Этот ваш
спаситель, забыла, как его зовут?
- Череп.
- Ты в нем уверена?
- Мам, я доверяю только тебе. Но Череп как человек вроде хороший. Во
всяком случае, своих не сдает.
- Ложись спать, отцу скажу, что приболела. А то на тебе лица нет. Будто с
креста сняли.
После треволнений Настя, укутавшись теплым одеялом, никак не могла
согреться. Ее трясло, будто за окном трещали крещенские морозы. Отец,
прикоснувшись губами к ее лбу, испугался и потребовал немедленно вызвать
скорую помощь, только неукротимая мама вразумила его. Настя слышала,
как они ругались по этому поводу, но если раньше их скандалы
воспринимала болезненно, сейчас возбужденные голоса казались далекой
убаюкивающей музыкой, которая медленно стихала и закончилась ничем не
пробиваемой тишиной.
- Ты, случайно, никакие таблетки не пила?
Это был первый вопрос мамы, которая ее растолкала наутро.
- Тебе уже в третий раз звонит один и тот же парень. Обходительный,