просил тебя не будить. Подойдешь к трубке?
Настя с большой неохотой выкарабкалась из уютной постели, вышла в
коридор и взяла трубку.
- Привет, надеюсь, не разбудил?
Это был Чорик. Настя грустно улыбнулась. Еще вчера она бы обрадовалась
этому звонку, но сегодня ей было не до спелеологии.
- Давай встретимся.
- А ты где?
- В Симферополе, на вокзале.
- Понимаешь, сегодня у меня много дел.
- Насть, не тупи. Именно поэтому я и звоню. Жду тебя на бону.
Возле троллейбусных касс, как обычно, толпились люди. Настя поймала
себя на мысли, что между ними и ею выросла заградительная стенка: они
будут валяться на пляжах, а она станет беглянкой. Чорик подошел с
внушительным рюкзаком.
- Далеко собрался? - с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться,
спросила Настя.
Чорик ухватил ее за руку и потащил за собой. В сквере силком усадил на
скамейку и, нависнув над нею, веско произнес:
- Сегодня вечером уезжаешь в Гомель. Билет я купил. Там живет мой брат.
Я с ним договорился, он тебя встретит. Но жить будешь на кордоне, куда
даже немцы во время войны не смогли добраться.
Заметив, что Настя начинает расклеиваться, ухватил ее за плечи и
встряхнул.
- Соберись. Вспомни Нижний Баир. Ты не трусиха, все у тебя получится.
***
Дальнейшие события Настя плохо запомнила: Чорик таскал ее за собой, как
мощный буксир слабовольную баржу. Что он наплел ее родителям, так и не
узнала, во всяком случае отец, проводив ее до такси, прошептал на ухо: "Мы
с тобой, доча. У тебя замечательные друзья". Опомнилась в купе поезда,
который увозил в неизвестность. Прощаясь, Чорик засунул в карман ее
рубашки пачку банкнот.
- Здесь двести пятьдесят рублей. Больше собрать не успели. Но деньги у
тебя будут, не переживай.
Насте досталась верхняя полка, с которой она не слезала до самого приезда
в Гомель. Странные выкрутасы порой выкидывает природа: Чорик был
коренастым, а его брат Олег, встретивший ее на вокзале, возвышался над нею
на голову. Чорик был черноволос, атлетически сложен, неуживчив и
руководствовался исключительно собственным мнением, о чем бы ни шла
речь. В отличие от брата, Олег оказался сухопарым, костистым и
нескладным, да еще настолько стеснительным, что, протянув руку, когда она
выходила из вагона, покраснел, как школьник. Ее рюкзак, разросшийся в
размерах и в весе до неприличного объема, он легко забросил на плечи.
Водитель "Жигулей", пожилой бородатый дядька, всю дорогу молчал и
только иногда с интересом посматривал на нее в зеркало заднего вида. На
ночлег ее определили в каком-то поселке, в доме, стоящем на отшибе. С
хозяевами она не виделась. Олег принес в ее комнату огромную миску с
супом и чашку чая. Настя не была избалованным ребенком и, впервые увидев
внушительные залежи мяса, набросилась на них с остервенением. Похлебав
ради приличия бульон, усугубила порцион чаем. Кровать была старенькой, с
продавленной панцирной сеткой, зато перина с готовностью приняла ее в
свои объятия. Девушка моментально отключилась. Олег разбудил ее на
рассвете и, дождавшись, пока оденется, проводил на улицу, галантно помог
забраться в кабину видавшего виды ГАЗ-66.
- Дальше не поеду, - объяснил он. - Уверен, вам понравится, я бы и сам
провел там лето. Когда понадобитесь, я вас разыщу.
По лесным дорогам Настя никогда не ездила, но ей показалось, что в тех
краях, куда они направлялись, пригодные для автомобилей дороги вообще
отсутствуют. Перед вездеходом возникали молоденькие деревца, которые он
немилосердно подминал под себя. Машина с ходу форсировала мелкие речки
и с трудом преодолевала болотистые топи. Сидящий за рулем молодой
парень, вероятно, впервые пустился в такой сложный путь. Он с азартом
крутил рулем и переключал передачи. Настя вчуже ему позавидовала - такой
кураж она впервые испытала только в пещере Нижний Баир на Чатыр-Даге.
Грузовик, надрывно завывая мотором, преодолел затяжной подъем и лицо
водителя расплылось в довольной улыбке. Он весело воскликнул, обращаясь
к пассажирке:
- Ну вот, а каркали - не осилишь! По этой дороге, мол, лет сто никто не
ездил!
Съехав вниз, они пересекли широкую, но мелкую речку и на взгорке
уперлись в деревянный шлагбаум, уже порядком подгнивший. Водитель,
выбравшись из кабины, попытался его поднять, но тот развалился на
несколько частей. Усаживаясь за руль, произнес:
- Вот мы и на месте.
***
Настя и понятия не имела, что такое лесной кордон. Ей представлялась
пограничная застава с вышкой, собаками и множеством служивых людей,
готовых по приказу изловить шпиона, осмелившегося нарушить границу. То,
что увидела, больше походило на обычный хутор: крепко сколоченный из
обструганных бревен дом, пара покрытых толем невзрачных сараев и
стоявшая на отшибе ближе к речке избушка. Она еще не знала, сколько
радости ей принесет это неказистое строение, оказавшееся обыкновенной
русской банькой, о которой раньше читала только в книжках.
Как только грузовик остановился, из дома вышел молодой человек в
цветастой рубашке с красными петухами и узких брюках, мода на которые
давным-давно прошла. Длинные волосы были собраны на затылке в пучок, а
узкий подбородок заканчивался клинообразной русой бородкой. Незнакомец
помог ей выбраться из высоченной кабины, достал ее рюкзак из кузова и
предупредил водителя:
- Не вздумай вякнуть там по пьяни, а то я тебя, балабола, знаю.
- Могила, Петрович! - поклялся водитель.
- До осени по этой дороге не суйся. Надо будет, позову. Усек?
- Без базара!
- Держи.
Петрович вручил шоферу большую корзину с грибами и узелок с едой.
Настя даже пожалела откинувшегося на спинку сиденья водителя, который
больше смахивал на солдата, отдававшего рапорт грозному начальству. По
пути в дом хозяин, заметив оценивающий взгляд Насти, произнес:
- Не пугайтесь. Мы вас тоже приоденем. Я лесник в четвертом поколении, у
нас не принято, как у вас, городских, выбрасывать вещи на свалку.
На пороге дома появилась молодая женщина, примерно того же возраста,
что и Настя. Канареечного цвета сарафан трещал по всем пуговицам, не в
силах удержать рвущееся наружу пышное тело.
- Это Яна, думаю, подружитесь. А я Алексей. У меня тут кое-какие дела, я
отлучусь до вечера, но к шести буду как штык.
- Ты бы хоть к восьми приехал, тоже мне штык, -- добродушно отозвалась
Яна. - Проголодалась поди? - ласково спросила Настю и, не дожидаясь
ответа, взяла за руку и повлекла за собой.
На кухне, представляющей собой обычную комнату с двумя окнами, над
которыми висели тюлевые занавески, для Насти все было в диковину: и
упирающаяся в потолок побеленная бело-голубой известью русская печь, и
сколоченный из обструганных досок стол, и деревянные табуретки с
дырками посредине. Вероятно, удивление отразилось на ее лице, потому что
хозяйка расхохоталась и пояснила:
- Наши минские друзья называют нас староверами. А мне здесь нравится. У
них пластик в доме, а у нас - дерево. Когда ножом стол скребу, да еще и с
горячей водой, от него такой духмяный запах исходит, будто в лесу
очутилась. Алеша вообще-то городской. Он сюда уже после смерти деда
перебрался, а раньше жил в Гомеле, окончил лесохозяйственный техникум. Я
тоже там училась. Поженились уже на последнем курсе. Вообще-то я в селе