родилась, так что к здешней жизни и привыкать не пришлось. Я вам кушанье
на газовой печке разогрею. Мы не знали, когда приедете. Алеша, чтоб вы
знали, газ на дух не переносит, говорит, что это прибежище ленивых
домохозяек. Я с ним спорю. Это нам позволительно, у нас дров как грязи, а в
том же городе где их сыскать? Одежей он вас, поди, успел напугать? Это у
него пунктик. Когда сюда переехал, нашел кучу вещей, которые оставляли
здесь гости. Дед был запасливый, ничего не выбрасывал. Всю одежу сыновей
и внуков сохранил. Начал Алеша в них копаться, столько добра на свет
божий вытащил, аж сам удивился. Он и думать забыл, в чем ходил, когда в
парубках числился. У него еще есть сестра Марина, старше его на два года.
Она тоже сюда на все лето приезжала. Так от нее нарядов еще больше
осталось. Да вот незадача - не налезают на меня, хоть тресни. На тебя будут
в самый раз.
Настя напряглась: напяливать на себя чужую одежду? Дикость какая-то. С
другой стороны, почему бы и не поменять шкуру, как это делает змея? Мало
ли кто заявится на кордон. Да и вообще, как же она раньше не подумала, что,
явившись сюда, подставляет под удар чужих людей. Похоже, они души друг
в друге не чают. Чтобы это понять, не нужно быть психологом. Алексей
смотрел на жену с веселым прищуром и такой теплотой во взоре, что вчуже
было ясно - другие женщины для него не существуют.
Одежду Алеша ей подберет, а вот что делать с физиономией, непонятно. Ей
вспомнилась поговорка: мужик задним умом крепок. Чепуха. Бабы этим тоже
грешат. Разве трудно было заскочить в ближайшую аптеку и купить хотя бы
простейшее средство - перекись водорода, чтобы обесцветить волосы? А
если еще и коротко подстричься, то и родная мама не признает. Можно,
конечно, попросить Алексея, чтобы отвез в Гомель, там и парикмахерская
найдется, и перекись можно прикупить. Мысль, конечно, дельная, но
запоздалая. Куковать ей здесь до осени, а может и дольше. И потом, она же
не знает, что наговорил Чорик, когда звонил брату. Не хватает еще и его
подвести.
Настя углубилась в свои горестные размышления, не заметила, что стол
уже накрыт. Яна оказалась спорой на руку. Отварная картошка с мелко
порезанным укропчиком поверху, а к ней искусно обжаренная куриная ножка
с янтарной кожицей, да простенький салат: помидорчики, огурчики и мелко
нарезанный лук.
Яна мягко подтолкнула ее к столу и произнесла:
- Не горюй, все образуется. У тебя столько путей-дорожек нехоженых, что
со всеми и не управишься. Сердце подскажет, какую выбрать.
Она поставила на стол глиняный кувшин и чашку.
- В такую жарынь квас в самый раз будет. Я его готовлю по бабушкиному
рецепту, такой острый, аж в нос шибает, в городе такой днем с огнем не
сыщешь. Кушай, не стесняйся. А я пока по хозяйству похлопочу.
Оставшись в одиночестве, Настя жадно набросилась на еду, в завершение
корочкой хлеба аккуратно подчистила тарелку. Квас тоже пошел за милую
душу, девушка решила, что надо бы разжиться рецептом. Мама, конечно,
будет воротить нос, а вот отец уж точно от такого забористого напитка не
откажется. Да и ребята ошалеют от ее мастерства. Господи, за последние
сутки она ни разу о них не вспомнила! Как же так? Ну и свинья, даже не
позвонила, чтобы предупредить, что уезжает. Впрочем, Чорик наверняка им
все объяснил, хотя это ее не оправдывает. Насчет Кригера девушка ни капли
не сомневалась - смоется в Германию. Дорожка накатанная. Кригер себе на
уме, любит темнить на пустом месте. Однажды спросила его, кто по пятой
графе, фамилия уж больно необычная, учитывая, что с немецкого "кrieg"
переводится как "война". Вместо того, чтобы признаться, что он смешанных
кровей (папа - немец, а мама - русская) и проживали они в Самарской
области, Кригер начал разглагольствовать, что в Поволжье до войны
существовала автономная республика немцев, из которой их в сорок первом
вышвырнули в Казахстан, как дерьмо в нужник.
Остатки кваса Настя выпила автоматически, не замечая вкуса. Мысленно
была на Караби и пыталась понять, почему не помешала мордобою.
Когда парни вернулись в лагерь, Настя отвела Швецова в сторону и
поинтересовалась, из-за чего разгорелась драка, неужели москвичи
отказались возвращать чужую веревку.
- Краб постарался, - скривившись, признался Кондор. - Вместо того чтобы
спокойно поговорить, полез в бутылку, обозвал их козлами, вот они и
взбеленились. А когда махалово началось, стало не до разговоров. Надо было
к ним тебя послать, думаю, веревку бы отдали. Как говорят в таких случаях,
хорошая мысля приходит опосля.
Больше эту тему они не обсуждали, а утром, спрятав снаряжение в
расщелине, вернулись в Симферополь. Ее промашка в том, что даже не
подумала сходить к москвичам и извиниться. Не пришло в голову. Кто знает,
возможно, тогда бы и не потребовалось в экстренном порядке уезжать в
Белоруссию. Настя поймала себя на мысли, что опять нашла себе зряшное
занятие: сколько ни гадай, толку с гулькин нос. А если взглянуть в
безжалостные глаза реальности, то кто она такая? Ударившаяся в бега
подозреваемая, которую любой погононоситель может взять под белы ручки
и препроводить в ближайшее отделение милиции. От мысли, что может
оказаться в одной камере с жуликами и грабителями, Настю передернуло.
- Девонька, тебе плохо?
- Нет-нет, - испугалась Настя.
- Это, наверное, от воздуха, - успокоила Яна. - Он у нас особенный, у
городских поначалу голова кружится. К сосне привыкнуть надо. Я иной раз
обниму ствол, прижмусь грудью и чувствую, как ее силы в меня перетекают.
Долго думала и догадалась, что деревья тоже могут разговаривать, но их
голос не схож с нашим. Как считаешь, что они о нас думают? Мне даже
кажется, что я их понимаю.
Настя мобилизовала оставшиеся запасы воли и изобразила
заинтересованность. Мало того, что беженка, так еще и Чорик удружил -
отправил к сумасшедшим.
- Когда сюда переехала, - откровенничала Яна, - то первое время бесилась:
глухомань, ни одной живой души. С кем толковать? Только самой с собой. И
такое состояние не покидало меня больше года. Женщины по натуре
болтушки. Сама вспомни, лучшая подруга - та, которая может слушать до
бесконечности. Разве не так? А тут еще муж молчальник. Сидит и качает
головой. Попробуй, разберись, то ли соглашается, то ли осуждает. Потом он
неожиданно предложил завести козу. У деда Алеши были конь и кобыла, две
коровки, несколько свинок и куры. Он даже цесарок завел, а кроме того
устроил домашний зоопарк из подстреленных браконьерами зверушек.
Подлечивал их и отправлял на волю. Алеша рассказывал, что даже рысь у
деда видел, которую вообще в наших краях давно истребили.
Яна замолчала, будто собиралась с мыслями, а потом продолжила.
- Получилось так, что отец Алеши попал в подводники и в лес не вернулся,
хотя очень жалел об этом. Их семья сначала жила в Северодвинске, а потом
попала на Камчатку. Оттуда они и вернулись в Гомель, где папе Алеши как
военному пенсионеру дали квартиру. Вообще-то я думаю, что зря Алеша
попросился на кордон деда. После его смерти здесь хозяйничали
временщики. Вот и куролесили. То, что ты увидела - лишь малая толика
того, что здесь было. Удивляюсь, как они центральную усадьбу не спалили.
А с козой получилась интересная история. Алеша привез двухмесячного