— Где Мясников?
-Должен быть у себя. Он недавно звонил, интересовался, не приехал ли ты...
Михайлов потянулся к телефону, крутнул ручку и попросил телефонистку соединить его с Мясниковым.
Александр Федорович обрадованно приветствовал друга и тут же заговорил о деле:
— Понимаешь, Миша, готовящийся мятеж — не просто акция кучки головорезов во главе с генералом Корниловым, этим Кавеньяком на русский манер, вознамерившимся «спасти» Россию. Все тут гораздо опаснее и серьезней. Речь идет о тщательно подготовленном российским и международным империализмом заговоре, рассчитанном на установление в России террористической диктатуры, подавление назревшей пролетарской революции методами беззастенчивого насилия. 13 августа наш комитет опубликовал в «Звезде» обращение о поддержке рабочих Москвы и Питера. После выхода газеты многие фабрики и заводы забастовали. В воинских частях прошли массовые митинги. Но имеется распоряжение Временного правительства о закрытии «Звезды». Раз уж ты приехал, надо сегодня же собрать комитет и обсудить вопрос о выпуске газеты под другим названием. Да и еще есть неотложные вопросы.
— В какое время соберемся?
— Думаю, в пять. Но до этого я к тебе забегу.
Михайлов положил трубку и взглянул на Гарбуза:
— Иосиф, где моя жена?
— Где же ей быть, — улыбнулся Гарбуз. — Дома. Тебя ждет не дождется.
— Хорошо. Тогда я схожу домой и через час вернусь. На семь вечера пригласи начальников всех семи отделений и участков, а также наших штабных сотрудников. Проведем совещание.
Когда Гарбуз спустя некоторое время проходил мимо кабинета Михайлова, он услышал за дверью стук пишущей машинки и негромкий, размеренный голос:
— ...проявляется тенденция превратить милицию... в административно-политический аппарат... Ей навязываются... функции политического сыска и органа политической борьбы. Местными представителями правительственной власти... делаются попытки подчинить милицию комиссариату. По этим причинам мы и посчитали долгом своей революционной совести выступить с нижеследующим заявлением...
Гарбуз вошел в кабинет. Михайлов кивнул ему, приглашая сесть, а сам продолжал диктовать:
— Первое. Мы считали и считаем милицию органом городского самоуправления, подчиненным городской управе, но ни в коем случае не представителям центрального правительства. Второе. Задачу свою видим исключительно в охране гражданской безопасности и в поддержании революционного порядка, а ни в коем случае не в политическом сыске и борьбе с политическими течениями. Третье. Против попыток превратить милицию в орган политической борьбы и сыска наподобие старой полиции протестуем самым решительным образом и выполнение такого рода требований, как не входящих в задачи милиции, считаем для себя не обязательным.
В дверь постучали: появился Мясников. Михайлов взглядом попросил его подождать и закончил:
— Только при этих условиях мы допускаем без измены своему долгу и совести возможность нашей дальнейшей службы местному населению. Наше заявление просим внести на обсуждение первого же заседания Городской думы, от которой и ожидаем четкого ответа по этому вопросу.
Выждав, пока Соня допечатает последнее слово и достанет отпечатанный лист из машинки, взял его и, пробежав глазами текст, улыбнулся:
— Как всегда, на высшем бюрократическом уровне. Хоть царю на подпись. Спасибо, дорогая.
Он наконец подошел к Мясникову, обнял его и пояснил:
— Это проект заявления командного состава Минской милиции по поводу незаконных требований представителей Временного правительства. Прочти, пожалуйста.
Мясников прочитал заявление, предложил:
-Давай обсудим его на заседании комитета. — Поднялся со стула, подошел к Соне и, пожимая ей руку, сказал: — Сонечка, а не надоел тебе муж с его замашками эксплуататора? Только на порог — и сразу тебя за машинку.
— Что вы, Александр Федорович, — рассмеялась Соня, — я еще должна благодарить его за доверие.
— О, тогда молчу, молчу! — поднял руки Мясников и повернулся к Михайлову. — Ну, что, Миша, пошли. Без четверти пять. Заодно и поговорим по дороге.
Михайлов отдал еще несколько распоряжений Гарбузу, и они вместе с Мясниковым вышли...
Последующие дни Михайлова прошли в сплошных хлопотах. Он выступал в воинских частях и перед рабочими, разрабатывал и проводил мероприятия по дальнейшему укреплению милиции, созданию новых отрядов Красной Гвардии. Через милицию под руководством Михайлова были обучены военному делу несколько тысяч рабочих.