После тяжелого дня я завалилась спать. Мои ноги гудели, а я медленно провалилась в глубокий сон. Не знаю, сколько времени я пролежала в отключенном виде, но когда проснулась, увидела над собой мужчину в военной форме с очень знакомым лицом. Его знал весь мир, даже в предатели Украины вписали, санкции Запад на него наложил. Только вот его строгость и выдавала. Зощенко посмотрел на меня и сказал:
– Жанна, ты нужна нам в Донецке! Под новые обстрелы попали дети, срочно необходима твоя помощь!
– Как я смогу оперировать детей, я же простой фельдшер? – испуганно пробормотала я.
Только Зощенко мои слова не понравились, и он прогремел:
– Маркина, это приказ! Даю на сборы двадцать минут, и мы вылетаем! – Без лишних слов глава встал и покинул мою палатку.
Собравшись, вдруг я краем уха услышала сквозь щель в двери:
– Ну как я вам отдам лучшего специалиста с фронта? Жанночка лучшая даже среди академиков! Она врач от Бога! Может провести операцию даже в экстремальных условиях! Если бы она доучилась на хирурга, то смогла бы и Нобеля взять! – возмущался наш командир взвода.
Правда, он был не прав, а точнее, мне так казалось. Только вот Александр стоял на своем:
– Поэтому я тут! У нас три автобуса с детьми взорвано! Детей побили! Маркина поедет с нами, это приказ!
Разговор на высоких тонах прекратился, и я подошла к Зощенко со словами:
– Я готова!
– Ну и славно! – ответил он.
Полет оказался очень быстрым, как никогда. Мы уже были на месте трагедии. Валили черные клубы дыма, а груды искореженного металла валялись по округе. Пожарные тушили очаги возгорания, спасатели вырезали из металла детей и их останки. В жилах стыла кровь, а разум фокусировался только на раненых. Снег все гуще ложился на город, заметая следы войны всеми силами. Всех пострадавших и погибших отправляли в городскую больницу, а я поехала вместе с ними. Приказу Зощенко никто не стал перечить, а я впервые в жизни проводила операции не в палатке, как на линии фронта, а в настоящей реанимации.
К Александру подошел главный врач Донецкой районной больницы с вопросом:
– Александр Владимирович, почему именно она? Разве в Донецке уже совсем не осталось первоклассных хирургов? Неужели вы не боитесь доверять юной девушке жизни детей? У нее нет опыта!
Зощенко посмотрел на мужчину в белом халате и ответил:
– У меня тоже нет опыта в управлении страной, но почему-то мы идем правильным курсом! Как мне доверили граждане страну, так и я доверил жизни донецких детей Жанне! Таких, как она, и в целой Украине не сыскать! Она лучшая, хоть и молода! Не мы выбираем, а нас выбирает наша судьба!
Не знаю, сколько времени шла операция за операцией, но они все прошли успешно. По окончании я уже не чувствовала ног и рук, а счастье распирало меня. Все прошло как по маслу и не единой смерти. Просто чудо!
Весной пронеслась потрясающая весть о том, что с главы ДНР сняты все обвинения по статье, связанной с терроризмом. Генпрокурор заявил, что дело Зощенко не попало на рассмотрение судей, так как у ведомства нет достаточной массы улик для доказательств вины политика. Эта новость ободрила всех избирателей, и Донбасс смело отправился на подготовку к празднованиям 9 Мая. Хотя новая киевская власть запретила георгиевскую ленту и гвоздики, ветераны все равно шли, как и раньше. Киев сходил с ума, цепляя себе на грудь красный мак, заставляя людей поклониться нацистам и присягнуть на веру фашизму, а не настоящей истории. Ветеранов оскорбляли, а памятники сносили. Только Донбасс стоял на своем и готовился, как подобает. Уважение своих корней – самое важное в жизни любого народа.
Вдруг мой телефон зазвонил, и я подняла трубку рано утром восьмого мая.
– С добрым утром, Жанна! – знакомый мужской голос пронзил мой динамик.
– Александр Владимирович? С добрым утром! – громко сказала я.
– Сегодня поедешь со мной к мемориалу «Саур-Могила», чтобы проинспектировать подготовку к празднованиям. Сама понимаешь, что угодно может произойти. Вдруг обстреляют опять людей, или еще хуже, что-то заминировали. Не дай бог еще будут пострадавшие, твоя помощь незаменима! – спокойно ответил политик.
– Хорошо, через пять минут буду готова! – прошептала я, отключив телефон.
В первую очередь я проверила содержимое своего медицинского саквояжа, а потом только оделась. С самого утра день не задался. Я цеплялась за все краем плаща, и это нервировало.
Возле дома меня уже ждал черный автомобиль нашего главы. Когда я уселась на заднее сиденье, Александр сказал:
– А говорят, что девушки не могут быть героями нашего времени.