- Он гораздо смелее меня, - усмехнулся Гарри. - Вам очень трудно пришлось сегодня. Ну что, дед, - тряхнул он Драко за плечо, - пойдем чай пить? За здоровье новорожденных и новоиспеченных родителей? Идемте, - встал и помог подняться сначала Скорпиусу, потом Драко, - им пора остаться наедине.
Дирк расторопно накрыл на стол, притащил стучащему зубами Драко, появившемуся у них как спал, в одной пижаме, теплую мантию и водрузил на стол большой чайник, тарелку с пирожными и кувшин с молоком.
- Вот, - сказал Скорпиус, когда все сели за стол. - А теперь я буду ругаться. И требовать объяснений. Расскажи наконец, что с тобой случилось! И… Дирк, принеси ему тоже мантию, пока со мной инфаркт не приключился. У тебя же вместо формы клочки одни! - он с ужасом поднес осмотрел Поттера при ярком свете люстры.
- Я и сам пока не знаю толком, - Гарри поспешно завернулся в принесенную мантию. - Во время операции по задержанию особо опасной банды что-то рвануло, даже не понял. А потом… потом нужно было не дать главарю уйти, - выдохнул он. - Староват я стал для подобных трюков, или просто не повезло нынче…
- Ну знаешь… - Скорпиус резко встал, почти опрокинув стул. Он опалил Поттера взглядом и быстро вышел из кухни.
- Скорпиус! - Гарри дернулся было за ним, но Драко ловко поймал его за локоть.
- Не ходи, - вздохнул, кивая на стул. - Пусть успокоится. И ты успокойся. Уж явно его огорчила не возможность потерять неплохой тренажер для секса.
- Я сейчас тебе в морду дам, - Гарри скинул руку Драко.
Но послушно плюхнулся на стул, притягивая к себе чашку и наливая молока. Утром они завтракали одной только кашей, а про обед и ужин с Альматером Гарри совсем забыл, и сейчас желудок настойчиво требовал еды. Он успел выпить три чашки и съесть два пирожных, но Скорпиус так и не вернулся.
- Я так не могу, - Гарри с грохотом отодвинул стул и поднялся из-за стола. - Если ты так можешь, я - нет.
- Поттер, я, наверное, его лучше знаю, - устало сказал Драко. - Он не злится. Он перепугался за тебя, и его лучше не трогать в момент слабости.
- Может и знаешь, - устало сказал Гарри, - но сейчас вряд ли поймешь.
И вышел в сад. Темнота тут же окружила его со всех сторон, заставив растерянно озираться по сторонам. Гарри проморгался, давая глазам привыкнуть и шагнул вглубь сада, бездумно шагая по тропинке. Ноги сами принесли его к сараю, где обитали коровы. Сам не зная, зачем, Гарри потянул на себя массивную дверь.
Ожидая не увидеть ничего, кроме темноты, он опешил - в сарае было пусть не совсем светло, но в углу тускло горела свеча, разукрашивая стены причудливыми бликами. Одна из коров - большая, черно-белая, мирно спала, шумно посапывая, а вот вторая - чуть поменьше, палевого окраса, со смешными, торчащими в стороны ушами и аккуратными, направленными вверх рогами - лежала на боку и сосредоточенно что-то жевала, уставившись куда-то в угол, в сторону свечи.
Скорпиус и нашелся в этом углу - он сидел на куче сена, поджав под себя ноги и обхватив их руками.
- Скорпиус, - негромко позвал Гарри. У него болезненно сжалось сердце, и решение оставить рейды более молодым упрочилось в его голове. - Скорпиус, прости меня, я дурак!
Скорпиус поднял на него тяжелый взгляд и медленно покачал головой.
- Это твоя работа, - сказал глухо. - А я не имею права ничего от тебя требовать. Вот только… - он замолчал и отвернулся, но не нужно было никакой леггилименции или Дара, чтобы понять, о чем он думал: «Вот только слишком тяжело ждать тебя вот так, не зная, жив ты или умер». «Вот только не знаю, надолго ли меня хватит». «Вот только не представляю, что со мной будет, если тебя…»
- Нет, не моя, - Гарри сел рядом, прислонившись к нему боком. - В рейды и на задержания я стал ходить только лет пять последние, а до того ведь справлялись же как-то и без меня. И теперь вспомнят, - уверенно сказал, беря в руки холодную ладонь Скорпиуса. - Надоело быть вечно выжившим. Когда-нибудь и вправду везение кончится.
Скорпиус замер, как когда-то, будто ещё не понимая собственных чувств, а потом медленно потянулся к нему, обнимая и крепко прижимая к себе.
Он так ничего и не сказал, но в какой-то момент перестал тянуть Гарри на себя, а наоборот привалился к нему, сгорбившись и пряча лицо на груди.
Гарри прижал его крепче, обнимая и защищая от всего мира, и долго шептал в макушку разные ласковые глупости, благо сейчас Скорпиус не возмущался, что с ним обращаются как с девчонкой, еще много-много раз пообещал больше не рисковать жизнью почем зря и наконец смог вслух сказать: «Я тебя люблю».
Усталость и волнение этого бесконечного дня подкрались ненавязчиво. В один момент Гарри почувствовал, что Скорпиус расслабился в его руках и задышал глубоко и ровно. Затушив свечу, он осторожно откинулся на сено, и очень скоро заснул крепким и спокойным сном.