зверился: - Тебе скоро четырнадцать! И тебя я обязательно посажу шкет! Антон смело ответил: - Выживу! Я не боюсь тебя! В день рождения полицейские нагрянули с облавой. Налетели на тусовку подростков. Антон пытался бежать, но бы схвачен. А куртку ему подложили разумеется пакет с героином. У полиции таких полно и не все разумеется уничтожаются. Полковник ведь обещал отомстить. И применил самый затасканный и банальный прием в криминалистике - подбросив дурь. Но разумеется пригласил Антона в кабинет. И вкрадчиво произнес: - Я еще не отправил порошок на экспертизу. Так что мы еще можем решить вопрос полюбовно, и написать в протоколе что это всего лишь пакетик с известью. Ты только как показания на этих! И полковник стал показывать Антону Шелестову фотографии его друзей. Некоторые из и в самом деле были далеко не святые, и творили криминал и разумеется у полиции были на них виды. Разум говорил что не стоит садиться из-за этих в тюрьму. Но гордость, желание прослыть героем оказалось у подростка куда сильнее рассудка. Что значит юные годы и романтика. В ответ мальчик Шелестов уверено заявил: - Я друзей не предают! Полковник усмехнулся и заявил: - ШИЗО тебя ждет! Думаю, посидишь под стражей поумнеешь! Взять его! Антону надели наручники и вывели из кабинета. Тут мальчишка подумал стоило ли так геройствовать. Его конвоировали в соседнее здание, прямо в наручниках, там где СИЗО. Для начала тюремная парикмахерская. Антона посадили в кресло. Симпатичный светло-рыжий мальчишка с длинными волосами смотрел в зеркало. Парикмахер сам видимо зек, со вздохом заметил: - Прическа у парня богатая - жалко резать! Антон хмуро буркнул: - Так не режь! Парикмахер усмехнулся и стал срезать волосы, приговаривая: - Извини, но работа у меня такая парень. Иногда и девочек приходилось стричь, жалко такую красоту уродовать! Антон вздохнул. Красивые, светло рыжие волосы мальчика падали срезанные электрическом машинкой. Казалось, с каждой прядью волос отрывается частица юной души. Голова стала гладкой и чистой, и ты почти лысый, тем более волосы светлые и почти не заметные. Горько себя чувствовать изуродованным. Затем Антона отвели в соседнюю комнату, там стояли зеркала и светили прожектора. Двое полицейский приказали грубым тоном раздеться. И это был шмон при поступлении. Антон смущаясь разделся до трусов, но их тоже грубо приказали снять. Затем полицейские надели перчатки и очень грубо стали щупать мальчишку. Когда полезли в рот у Антона чуть не вырвало, он стал кусаться и получил сильный удар в плечо, от чего сразу набух синяк. Осмотрели ему и уши и ноздри, и между пальцев ног и руки. Заставили перед зеркалом раз десять присесть. Антон послушно присел. Но полицейских это не удовлетворило. Крупный громила надавил указательным пальцем на пупок от чего было очень больно. А затем самое унизительное. Указательный палец в резиновой перчатке грубо вошел пятую точку. И мальчишка заорал от боли и унижения. Его ударили по лицу, и второй полицейских двухметровый громила держали за плечи. А второй грубо и бесцеремонно ковырялся в заднем проходе. По лицу Антона текли - слезы как это мерзко. Затем полицейский ощупал еще и корень жизни, грубо помял его и оттянул кожу. Антон сгорал от стыда. Потом ему ощупали ноги и между пальцами. Полицейский рыкнул и произнес: - Чистый! В соседнее помещение! Там Антона уже фотографировали в профиль, в анфас, наполовину боком. А затем сняли с полный рост, голого, и спереди, с боку, со спины, и половину бока. Две девушки в белых халатах переписывали приметы на теле мальчишки. И как это было стыдно. Затем другие измерения, рост, вес, размах рук. Снова фотографировали. После отвели в соседнее помещение и так уже играли на рояле, снимали отпечатки пальцев, и со ступней ног, и губ. Мазали черной краской. Потом отвели к врачу. Тот задал несколько вопросом, Антон к своему счастью вполне здоровый пацан. И под конец его отвели в душевую. Где заодно можно и смыть краску. Даже мыло ему дали, правда хозяйственное. Антон намылились, и под теплыми струями ощутил расслабление. Одежду ему не вернули, вместо этого вручили робу с номерком и фамилией, и без нижнего белья. И обуви тоже не дали. Впрочем, погода уже стояла по весеннему теплая. Но по грязным тюремным коридорам босиком ходить неприятно. После чего на Шелестова надели наручники и отвели в комнату дежурного. Тот сидел писал и затем заявил: - Ну этого в детское отделение! Где мальчики до шестнадцати лет! Полицейский подсказал: - Его надо в СУС, он строптивый! Дежурный кивнул: - Понятно! Антон вздрогнул, в слова СУС было пугающее. Как выяснилось не зря. Если уже времена не те, что в девяностые, годы, в СИЗО малолетки сидят в нормальный человеческих условиях, то СУС, это камера на полсотни заключенных-детей, без телевизоров и на голых нарах. Даже постельных принадлежностей не дают - спи на досках. И передачи запрещены, и одежда только казенная и пока морозы не ударят все дети босые. А кормят очень плохо. Это действительно наказание. В других камерах СИЗО, еда для малолеток неплохая, плюс еще и передачи. Впрочем, это еще не самое паскудное. Антона отвели по коридорам, потом сняли наручники в втолкнули в камеру. Там сидели и лежали на нарах в три яруса мальчики, не старше пятнадцати лет. Все были стриженные, худые, нервные. Камера тесная и без унитаза со зловонной парашей. Словно это были время лихих девяностых годов. Вот как над пацанами издевались. Тут было более полусотни детей, на двенадцать стандартных мест и без унитаза и кранов с водой. Мальчики страдали от жажды и пили лишь когда их выводили из камеры на работу. И на еду. Но кормили очень скудно, для детских организмов. Разве что если норму перевыполнишь, могут дать что-то купить в тюремном ларьке. Ну еще и за деньги менты подкормить могу. И есть пара воспитательниц, они тоже мальчишек подкармливают. Сначала впрочем Антона сокамерники прописали. Тут такой закон - подальше от параши, которая воняет и ближе к окну самым умным. Задавали вопросы, на разные темы. Антон как умный мальчик и отличник школы отвечал неплохо и в рифму. Вот такой например вопрос: - Ты пять или шесть! Антон слышал про этот прикол и ответил с остроумием: - И не шесть, и не пять, это надо знать! Это понравилось сокамерникам, и они определили его ближе к окну и дальше от параши. В камере конечно же скучновато. Но восемь часов в день работа. Пацанов водили в соседний цех. Или ящики сбивать, или шнуры режь. Но самая тяжелая работа это насос. Тут вообще ты все время в движении и крутишь колесо, качая воду. Вот Антона полицейские на насос и ставили. Он мальчик довольно сильный и спортивный и самое главное, полковник хотел его поломать морально. В попробуй восемь часов почти подряд с перерывом на обед покрути - это адская боль в теле. Самая тяжелая работа. Другие пацаны ишачат с перекурами, и иногда когда ящики кончаются, или шнуры срезаны. Или работы нет в догонялки играют, или просто лежат на траве или досках. А еще и в карты режутся. Хотя их камеру и постоянно шмонают. Но карты неистребимы. Антона не вызывали на допросы недели две. И в этом была ошибка полковника и следователя. Он ожидал что мальчишка полностью измучается и прибежит на лапках, а Антон наоборот втянулся. И просто засмеялся в лицо полковнику! Детской упрямство не пересилить! Тот сообщил, что все и он отправит порошок на экспертизу! И что долго сидеть Антону. Мальчика увели и вызвали только через неделю. Но на сей раз полковник потребовал от Антона признаться в убийстве. А когда мальчишка отказался, к нему подскочили два изувера, и стали бить резиновыми дубинками по босыми пяткам. Было очень больно. Мальчишка кричал, но протоколы отказывался подписать! Били до потери сознания. Потом подошвы посинели опухли. Но это быстро сошло на юном теле. Антона снова вернули в старую камеру и опять поставили к насосу. Воспитательницы жалели мальчики, и приносили ему еду. Так что Антон не слишком отощал. И родители разумеется вой подняли. Что им во встрече с сыном отказывают и адвоката не пускают. Все же действительно не девяностые, и на полковника можно найти управу. В конце концов Антона перевели в камеру более приличную, с телевизором и душем, где сидели мальчишки. Она уже стал своим зеком. И как-то пацаны его уважали. Сидеть стало легко, особенно когда адвокат передал смартфоны. В СИЗО для малолеток была качалка, и хорошая казенная еда для детей, и почти не было работы. Хотя можно и поучиться. Жить стало уже и неплохо. Антон не унывал. Ну колония его ждет? Так что это как детский лагерь, такого как раньше кошмара там нет. А много в четырнадцать лет ему не дадут. Тем более что он круглый отличник и вообще умница. Да еще и на суде расскажет про полковника. Даже если судья не поверит, но будет резонанс. И на первом же заседании Антон все рассказал... И подписал себе смертный приговор. Его отвели в сектор, где сидят взрослы уголовники, и кто-то вогнал заточку между ребер. Таким Антон оказался на том свете, и как еще ребенок и невинная жертва получил облегченный уровень. Мог даже и сразу попасть на льготный. Но Антон успел согрешить в СИЗО рукоблудием. Но что подростка в камере взять. Дали облегченный круг и то спасибо. Работа по четыре часа, примерно как в колонии малолетке, но три или четыре дня в неделю выходные. Одевайся, покупая в магазинах. Еду можешь себе выбирать. И развлечений много. Одно из них, это экскурсии в рай! В рай, г