Он вышел.
На матовом стекле отражаются люди, идущие по улице, автомобили, повозки, велосипедисты. Внезапно я вздрогнул. На стекле появились мои друзья, с ними дядя Вилли. Вся четвёрка взволнованно убеждает его в чём-то. Открыть окно и позвать их? Или же как следует разведать всё в этом логове? Кто позвал Виктора по телефону? Правильно ли я делаю, что действую на собственный страх и риск?
Только я решился открыть окно, как вернулся Виктор. Я торопливо наклонился над матовым стеклом «шпиона».
— Какие-нибудь новости? — осведомился он.
— Нет.
«Так, — подумал я, — теперь попытаемся выудить из тебя кое-что».
— Здесь и остальные живут? — спросил я равнодушным тоном.
Виктор посмотрел на меня недоумевающе:
— Какие остальные?
— Остальные члены шайки, — заикаясь, выложил я.
— Какой шайки? Я не понимаю тебя.
Теперь я сел на мель.
— Знаешь, — попытался я выкрутиться, — те мужчины на улице говорили об этом. Они сказали, что ты принадлежишь к какой-то шайке.
Виктор посмотрел на меня недоумевающим взглядом, а затем начал громко хохотать.
— Неужели они это в самом деле говорили? Значит, я здорово поводил их за нос. Ведь я всё проделывал сам.
«Задаётся», — подумал я. Но мне понравилось, что он всю вину хочет взять на себя. Так же, как Гансик, когда мы таскали груши из сада и были схвачены. Мы тогда поставили это ему в заслугу.
Но, всё же, кто позвал Виктора по телефону в другую комнату?
— Совершенно один? — сказал я. — В это ты, верно, и сам не веришь! Или ты думаешь, я предам?
Виктор посмотрел на меня испытующе. Я заметил, что выражение его чёрных глаз несколько раз менялось. То он прищуривался, чуть склонив голову, и, кажется, размышлял. То взгляд его становился угрожающим. Ну, а мне с трудом удавалось сохранять всё время наивное и беспечное выражение лица. Может быть, я уже сказал кое-что, что должно было его настроить подозрительно?
— Ты меня не предашь! — вдруг сказал он. — Если бы ты захотел, то не пришёл бы сюда, а просто сообщил бы связистам, где я живу.
Он чувствовал себя достаточно уверенно, поэтому захотелось вывести его из состояния покоя.
— А ведь они, наверное, назначили за твою поимку вознаграждение, — нахально сказал я.
— Да, — откликнулся Виктор, — это вполне возможно. Но ты не похож на предателя. И что они тебе дадут? Сотню марок? Я тебе могу дать больше. — Он с гордостью оглядел многочисленные приборы и аппараты. — Хочешь иметь вот этот двигатель? Я тебе его дарю, я сам его построил.
Виктор взял с полки начищенный до сияния маленький двигатель и протянул его мне.
Я побледнел от радости. Тысячу раз мы мечтали иметь такой двигатель! А Фриц и Альфред как раз теперь пытаются построить его.
Но можно ли принять подарок от вора?
«Всё равно! Сказавши «А», нужно сказать и «Б», — подумал я. — Иначе он может что-нибудь заподозрить! Главное ведь, — это разузнать как можно больше. В борьбе с такими бандитами разрешены все средства и все военные хитрости».
— Гм… — сказал я. — Двигатель-то превосходен, я охотно его взял бы, но было бы слишком низко не предавать тебя за плату. Мы, мальчишки, должны держаться друг за друга… как друзья.
— У тебя есть друзья? — тихо спросил Виктор.
— Ясно! — воскликнул я. — А у тебя?
Вот теперь наконец-то я узнаю кое-что о шайке!
Рука Виктора играла с маховичком мотора, указательным пальцем он вращал его всё быстрее и быстрее. Глаза задумчиво следили за игрой руки.
Проболтается ли он теперь хоть немного?
— У меня нет друзей, — произнёс он медленно.
— Но как же, — не выдерживаю я, — разве члены шайки — твои враги?
Я знал, что такие вещи бывают. Преступники часто заставляют молодых ребят помогать им и просто не выпускают их из своих лап.
— Что за вздор ты мелешь про какую-то шайку! — нетерпеливо сказал Виктор. — Я же тебе уже сказал, что я проделываю это один.
— Невозможно! — вырывается у меня. — А предохранительное устройство в кабинах автоматов?
Я был готов откусить себе язык за такую неосторожность. К моему удивлению, Виктор опять начал смеяться:
— Предохранительное устройство? Его я знаю, как карманы собственных брюк, — это же детские игрушки!
— К-как? — заикнулся я. — Ты это действительно делаешь совершенно самостоятельно?
Кажется, Виктору понравилось, что в моём вопросе прозвучало и восхищение. Он опять раскрутил указательным пальцем маховичок двигателя, того двигателя, который предназначался для меня, и сказал:
— Да, я это делаю совершенно один. И никто не знает об этом — ты первый. — Неожиданным рывком он затормозил маховичок, его чёрные глаза посмотрели на меня в упор. — Поклянись, что ты меня никогда не предашь!