— Сарделька, Хоппи!
И мы опять мчались без остановки.
Внезапно Хоппи сворачивает в какой-то дом. И, прежде чем я прихожу в себя, мы оба оказываемся… перед Гансиком, которого Хоппи приветствует громким лаем. Затем пёс сел и уставился на меня, полный ожидания.
— Что случилось? — спросил удивлённый Гансик.
— Случайно… нет ли у тебя… сарделек?
— Нет, к сожалению, нет. Сардельки у меня никогда не залёживаются, — ответил Гансик.
— А деньги?
— Только две монетки для автомата. А зачем тебе? И почему ты примчался с Хоппи?
Я объяснил Гансику, что Хоппи привёл меня к нему. Ведь на плоскогубцах он почуял его запах! А я, дубина, не подумал о том, что запах Гансика, как более поздний, гораздо сильнее запаха чужого мальчишки! Кроме того, запах Гансика был хорошо знаком Хоппи.
Гансик смеялся надо мной, понятно.
— Я обещал ему сардельки. Он их честно заработал. Это я осёл, а не он осёл. Он — настоящая собака.
Гансик погладил Хоппи.
— У нас сегодня рис с компотом из слив, — я покормлю его.
Хоппи съел рис с компотом, но смотрел на меня так, будто хотел сказать: «Странные сардельки!»
Наконец потихоньку мы двинулись домой.
Дома мама сказала:
— Сегодня на ужин твоё любимое блюдо — сардельки с салатом.
— Для Хоппи тоже? — тотчас спросил я.
— Хоппи получит кожуру.
Хоппи смотрел блестящими глазами, когда мы принялись за сардельки. Я не мог проглотить ни куска.
— В чём дело? Тебе сегодня не нравятся сардельки? — спросил отец, который уже справился со своими.
— Нет, — сказал я, — они ужасно пахнут керосином и мылом, — и сделал при этом страшно недовольное лицо.
— Но, послушай-ка, они были очень вкусны! — воскликнула мать, взяла мою тарелку, понюхала её и недоуменно пожала плечами.
— Они просто несъедобны, — сказал я и даже скорчился от отвращения.
— Попробуй, съест ли их Хоппи, — предлагает отец.
Хоппи не находит, что они пахнут керосином и мылом. Он смотрит на меня с благодарностью и пожирает по всем правилам обещанную и честно заработанную порцию сарделек, а затем и кожуру.
После ужина мы отнесли плоскогубцы дяде Вилли.
Дядя Вилли рассмотрел плоскогубцы и болтик и сказал:
— Вот есть же люди! Они знают технику и могли бы делать полезное дело. А что они делают? Они разрушают! Какая польза от знаний, если их используют для краж? Или учённые, которые ломают себе головы над вопросами уничтожения людей! Кошмарный позор! Ну, что ж, во всяком случае мы напали на след преступников. Вы, ребята, оказались на высоте.
— Мы и дальше будем следить за ними. Вот увидите, мы их поймаем! — сказал я.
По дороге я думал о словах дяди Вилли.
Кто бы это мог быть, тот, которому принадлежат плоскогубцы, — этот «В. М.»? Что это за человек? Где он сейчас прячется? Что делает?
— Мы должны найти и захватить шайку! — сказал я Хоппи.
Он восторженно тявкнул.
«Да, — подумал я, — здесь можно было бы заработать не одну порцию сарделек!»
Новый союзник
Много волнений принесли нам следующие дни.
Сначала плоскогубцы. Гансик, по существу, стёр следы, держа инструмент в руках, да и Хоппи тоже принял участие в этом. А нам обязательно хотелось пойти по следу плоскогубцев. Ведь Досадно упустить такой случай! Остались буквы «В. М.»
— А если побывать у всех людей с инициалами «В. М.»? — предложил я.
Но дядя Вилли охладил наш пыл:
— В городе имеются сотни и тысячи Вейтов, Викторов и Валентинов. И столько же фамилий на «М». Ищите дальше! Вы уже знаете очень многое и хорошо помогли нам. У нас даже есть описание мальчика, члена шайки. Только не теряйте бодрости. Иногда проходят годы, пока удаётся раскрыть преступление.
— Годы? — спросил я упавшим голосом.
— Да, однажды почтовое ведомство семь лет разыскивало шайку, которая похищала посылки.
— Семь лет! — воскликнул Фриц. — За семь лет я хочу стать уже инженером!
Мы решаем усилить наблюдение.
И вот на углу улицы Августа Бебеля и улицы Альбрехта мы заметили скопление людей.
— Это у телефонного автомата!
Мы побежали туда.
— Что случилось? — спросил я, полный предчувствия.
Мужчина стоит в кабине автомата и ругается. Мы подходим ближе и видим, что автомат разграблен. Слуховая трубка отсутствует, провода торчат из ящика. Молча мы переглядываемся. Мысленно я вижу мальчика, возящегося у аппарата. Туда-сюда, всё в карман и — вон из кабины! Люди качают головами по поводу этого наглого налёта среди белого дня и возмущённо рассматривают перерезанные провода.