Никифоровы были не одиноки в своих глубоких симпатиях к России. Большинство болгар питало такие же чувства. В них находили выражение и братские узы славянства и благодарность за освобождение родины от многовекового чужеземного рабства. Поэтому все события, происходившие в Петербурге или Москве, тотчас находили отклик в Софии. Так произошло и когда Российскую империю сотрясла первая революция 1905 года. В среде болгарской интеллигенции, и особенно у молодежи, вспыхнул интерес к социализму, к марксизму. Даже в стенах царского военного училища образовался тайный социалистический кружок. В него вошли одиннадцать юнкеров. В их числе — Никифор Никифоров, будущий начальник генерального штаба болгарской армии Лукаш и даже будущий военный министр Михов… Руководителем кружка стал Александр Пеев, весьма образованный, начитанный юноша, страстно увлеченный революционными идеями.
Собираясь в укромных уголках после занятий по строевой подготовке или тактике, передавали по кругу нелегальные брошюры. Впервые узнали имена Маркса, Энгельса, Плеханова. А затем и Ленина… При осмотре личных вещей то у одного участника кружка, то у другого надзиратели обнаруживали запрещенные книжки. Виновников сажали в карцер. Это будоражило их воображение, вызывало сладостное чувство подвижничества. Но постепенно «социалистический» пыл у большинства юнкеров охладел. Энергию молодости они переключили на служебное рвение, приверженность монархии и стремление к блестящей карьере.
Это же отчасти можно было сказать и о Никифорове. С революционными идеями преобразования общества он расстался. Однако и не разделял верноподданнических чувств других своих однокашников, без раздумий принявших новый курс в политике царского двора. На болгарский престол сел отпрыск австро-венгерской монархии Фердинанд — немец по национальности. Он всячески обострял отношения с Россией и крепил дружбу с Германией. Никифор Никифоров, как и многие другие, этого принять не мог. В Софии состоялось торжественное открытие Народного театра. На акте освящения его стен присутствовал сам Фердинанд. Толпа молодежи освистала царя. Среди студентов был и Никифор Никифоров. Ему грозил военный суд. Спас высокопоставленный дядя. Ограничились двенадцатью сутками гауптвахты и двойкой по поведению в табеле.
В один год и Никифор Никифоров и Александр Пеев получили первый офицерский чин подпоручика, недолго прослужили взводными командирами и опять же почти одновременно были уволены из армии: женились без разрешения начальства, а их жены не имели приданого. Последнее было обязательным для жен офицеров болгарского царя. Жена Пеева Елисавета была студенткой факультета филологии Софийского университета. Жена Никифорова Елена — народной учительницей. Обе — из малообеспеченных семей. В царском указе об отчислении молодых офицеров в запас так и говорилось: «За то, что вступили в брак с неподходящими девушками, без одобрения». Это происшествие сблизило молодые семьи.
Общность интересов проявилась и в том, что оба — Никифор и Александр — поступили на юридический факультет. Никифоров начал к тому же работать репортером в газете «Камбана» («Колокол») — левом издании антимонархического направления. А Пеев все свободное время стал отдавать социалистическим кружкам, марксистской литературе.
Но вот в 1912 году началась Балканская война, и офицеров призвали из запаса под знамена царя. Оба оказались на одном участке фронта. Оба были награждены, крестами за храбрость и повышены в чинах. За Балканской последовала первая мировая война. И снова бои, чины, награды… Волей своих правителей, вопреки чувствам народа, Болгария в первой мировой войне выступила на стороне Германии против России. Война окончилась для страны поражением и позором…
После войны, оставив службу, Никифоров и Пеев завершили юридическое образование. Александр стал адвокатом и профессионалом-революционером, Никифоров же вернулся в армию и начал быстро продвигаться но служебной лестнице: военный прокурор в Софии, председатель военного суда в Русе, председатель высшего военного кассационного суда…
Он оказался талантливым юристом, энергичным и исполнительным. За два года до начала второй мировой войны был произведен в чин генерала и назначен начальником судебного отдела военного министерства и членом высшего военного совета. Восхождение его было долгим, но неуклонным. Вольнодумство и беспокойство юности были забыты. Только глубоко в душе, под панцирем расшитого золотом, украшенного многочисленными орденами мундира, все еще жило в нем чувство привязанности к России. И — тревога за судьбу Болгарии, все больше подпадавшей под влияние гитлеровской Германии. Он понимал — его родина превращается в фашистское государство.