— Можешь не считать, семь пятьсот.
Получив деньги и отдав камень, турист распрощался. Переждав минуту-другую, Алик сказал:
— Жмем к Федору Борисовичу. Продаем ему подарок раджи за двадцать пять тысяч, и будь здоров! — Он хитро засмеялся. — Не было ни гроша, да вдруг алтын. Камешек я спрячу, ненароком не потерять бы.
— Погоди, не прячь. Давай-ка его мне, я больше заплатил.
Студент смерил его подозрительным взглядом.
— Что ж, будь здоров, тащи сам. Все равно барыш поделим поровну. Верно ведь?
Они шли по улице. Алик по-прежнему впереди. Сергей за ним еле поспевал. И чем дальше он отходил от гостиницы, тем больше изначальное чувство признательности к Алику, взявшему его в долю, подавлялось наплывавшим раздражением. Хитрец! Из девяти сунул немцу только полторы тысячи, а барыш норовит поровну. Уж не думает ли за знакомство с Федором Борисовичем сорвать? И Сергея внезапно озарило. Зачем ему нужен Федор Борисович? Неужто на нем свет клином сошелся? Бриллиант продать любому ювелиру можно. И двадцать пять тысяч ни с кем делить не придется.
А Алик уходил все дальше. И тут подвернувшийся проходной двор подвел итог рассуждениям Пыжлова. Он бросил последний взгляд в спину Алику и метнулся в подворотню.
Узнав, что в дежурную часть поступило заявление о мошенничестве, следователь капитан милиции Купашов попросил пригласить потерпевшего к себе и немедленно связался с майором милиции Решетовым, старшим инспектором уголовного розыска, вот уже много лет специализирующимся на раскрытии таких преступлений.
…Пыжлов выглядел жалко. Взлохмаченные волосы, на потемневшем лице с бесцветными запавшими глазами выражение беспомощности.
— Располагайтесь. — Капитан показал на стул.
Сергей сел, сжался. Его потерянный взгляд уперся в пол.
Вскоре пришел майор Решетов, коротко глянул в сторону Пыжлова.
— Он?
— Да, — кивнул Купашов.
— Что ж, послушаем молодого человека.
…Сергей рассказывал бессвязно, путал места встреч, перескакивал с одного на другое, никак не мог припомнить в точности детали.
Помогая ему, офицеры вновь и вновь возвращали его к недавнему событию.
— Можете показать место, где передавали деньги?
— Возле гостиницы «Интурист» где-то. Попробую найти.
— Из каких букв состояла монограмма на перстне Алика?
Пыжлов виновато опустил глаза:
— Не разглядел.
— А у Федора Борисовича?
— Не знаю.
— Номера такси, фамилии водителей помните? Перед вашими глазами в машине была прикреплена табличка.
— И на ум не взбрело…
— Не было ли у них татуировки, родинок?
Сергей отрицательно мотнул головой.
— Вы не обратили внимания на особенности поведения Алика?
— Ничего особенного… Так, шплинт вертлявый.
— А других: Федора Борисовича, «иностранца», уборщицы?
Сергей молчал.
— Бывает, — попытался помочь ему Решетов, — люди горбятся, хромают и этим выделяются среди других. Или в разговоре картавят, жестикулируют, присказки не к месту произносят…
— Ничего такого не приметил. Говорят как все.
— Хорошо, — вздохнул следователь. — Номер квартиры ювелира вы сообщили. А дом? Улица?
Пыжлов уже в который раз вытер взмокший лоб.
— К чему мне? Думал, поеду вместе с Аликом. Я у вас в городе плохо ориентируюсь.
— А сами от него сбежали.
Сергей промолчал.
Решетов хмуро посмотрел на него.
— Эх, Пыжлов. Вот вы считаете себя обиженным, обманутым. А ведь в лапы мошенников вас толкнуло желание нажиться. Будь на месте одного из них настоящий иностранец, он бы, выходит, начал знакомиться с нашей страной с вашего обмана.
Майор встал и добавил:
— Подождите в приемной. Поедете со мной искать улицу, где живет ваш «ювелир».
Уже пять часов они колесили по городу, отыскивая место, где произошла встреча с «ювелиром». Еще в самом начале поездки майор спросил Сергея:
— Долго от гостиницы ехали?
— Минут пятнадцать-двадцать, не больше. Да у светофоров стояли.
«Где-то рядом, километрах в десяти примерно», — отметил про себя Решетов и, проверяя догадку, поинтересовался:
— Шоферу такси сколько заплатили?
— Когда туда ехали, Алик рубля два выложил. А сколько набило, не знаю.