Полицейский козырнул, возвращая пропуск.
— Этот человек, — он показал на фигуру, скорчившуюся у подъезда, — иностранец. Извините за беспокойство, всего хорошего, — майор ещё раз козырнул и пошел обратно через улицу, где из только что подъехавшей прямо к ступенькам санитарной машины выскочили двое с носилками.
Наташа хотела что-то сказать, но я опередил её:
— Мы ведь в двух шагах от Газляна.
— Идем.
Газлян стоял на пороге своей лавки и протирал носовым платком стекла огромных темных очков. Он молча пропустил нас внутрь, включил в лавке свет и закрыл дверь. Пододвинув мягкие табуреты, обошел прилавок, сел сам, надел очки и нажал на кнопку звонка. На пороге вырос мальчик-посыльный.
— Я думаю, что чай с мятой будет вам в самый раз, — сказал Газлян.
Мы, не сговариваясь, кивнули. Мальчик исчез.
Я слишком хорошо знал Газляна, чтобы притворяться, будто ничего не произошло, и разговаривать о погоде и здоровье. Из-под стеклянной витрины, разделявшей нас, в бархатных гнездах которой лежали золотые кольца, серьги и броши, Газлян достал пачку сигарет и протянул мне, потом извлек оттуда же широкую салфетку, аккуратно расправил её на стекле и открыл сейф за спиной. Из сейфа появилась бутылка виски. Мальчик внес чай на подносе и поставил его на салфетку. Газлян капнул виски в стаканы с чаем, закурил, улыбнулся, словно говоря: «Ну, вот вы и дома» — и произнес:
— Видели?
— Прямо оттуда, но, признаться, ничего не успели понять, — я оторвался от чая, пахнувшего странной смесью самогона и мяты.
— Наверное, это были студенты, — добавила Наташа.
— Правильно, мадам, — галантно кивнул маленький, похожий на майского жука Газлян, пододвинул ей пепельницу и снова перевел взгляд на меня:
— Объясняю, — он поднял руку с зажатой между большим и указательным пальцами сигаретой, как бы призывая его не перебивать. — Мой младший брат учится на юридическом. Вчера поздно вечером состоялось собрание руководителей всех студенческих организаций. Большинством голосов они решили выступить в поддержку правительства, хотя было и меньшинство, недовольное в основном тем, что многих выпускников забирают в армию. Инициативу в этом деле приписывают вашему влиянию. Кстати, брат говорил, что в последние несколько недель объявилось много аспирантов-иностранцев, почти все из США. Так что пропаганда идет оттуда.
«Джонни и компания», — подымал я про себя и не удержался, перебил Газляна:
— Одно непонятно, зачем разгонять проправительственную демонстрацию?
— Всегда может найтись провокатор. Один выстрел в полицейского, ответный залп, десятки убитых, и через два часа весь город был бы на улицах.
— Всё так и было бы. К счастью, полицейский офицер успел выстрелить первым. — Я рассказал всё, что мы видели.
— Сволочи, — не выдержал Газлян. — Извините, мадам.
— Газлян, я имею все основания сильно подозревать, что ты не всегда сидел в своей лавке, — придя в себя после своеобразного коктейля и снова обретя способность рассуждать, я впервые подумал об этом спокойном упитанном человеке вне связи со всем ювелирным великолепием, окружавшим его.
— Я тоже был студентом, — сказал Газлян, — и в наше время англичане спускали курки без раздумий, если не помогали дубинки.
— Извини, мне трудно себе представить.
— Что именно?
— Тебя с оружием вместо лупы и аптекарских весов. Хотя, если надеть погоны…
— Что было, то было. И, будем считать, прошло навсегда. А вас здесь, учтите, любят, хотя прибыли от вас, прямо сказать, никакой.
Вошедший мальчик убрал стаканы, Газлян спрятал виски и салфетку и повернулся к Наташе:
— Вы, кажется, нуждаетесь в моей помощи, мадам?
Наташа вынула из сумочки старинное теткино кольцо с выпавшими камнями. Газлян повертел его на свету и, пробормотав себе под нос: «Хорошая работа!», выдал заключение:
— Жду вас через неделю.
Когда мы вернулись домой, Наташа тяжело опустилась в кресло, как будто притащила на третий этаж мешок картошки, и закрыла лицо руками. Только теперь ей стало по-настоящему страшно. В холле мы были одни, ребята спали после обеда, забрав Ольгу к себе. Я тронул Наташу за плечо:
— Пойдем, тебе нужно лечь. Я заварю чайку, посижу рядом.
— Алеша, милый, ну почему так? Ведь могли погибнуть десятки ни в чем не повинных людей…
— Так случилось, Наташа, что до сегодняшнего дня ты знала о происходящем из газет или по нашим рассказам. Ты живешь тут, — я старался говорить мягче, чтобы не обидеть жену, — как в университетском общежитии, где тоже было полно иностранцев. Так нельзя. Вглядывайся, вслушивайся, наблюдай, и ты многое поймешь. А хороших людей здесь много.