— Что с вами? Не ушиблись? — искренне, как показалось пассажирам, решившим, что парень просто споткнулся, спросил Илья, помогая ему подняться и незаметно заводя его руку за спину. Из этого положения, попытайся бузотер оказать сопротивление, он легко мог перейти на удержание.
— Поднимайтесь, поднимайтесь, — уговаривал Илья ошалевшего задиру. — Выходить пора. Я вам помогу.
Но тот выходить уже передумал. Он попытался вырваться, напрягая свое мощное округлое тело. Но Илья удерживал его, хотя и аккуратно, но жестко. И тут парень закричал. Не от боли, а от унижения. Только что он был в центре внимания трепещущих от одного его взгляда пассажиров, и вдруг... Этого не приученная к повиновению натура никак не могла вынести.
— Давай, давай, топай, — тихо приговаривал Илья, ведя подвыпившего к выходу. — Что посеешь, то и пожнешь.
Отошедшие от испуга пассажиры зашумели, вспомнили вдруг все разом, что драться в автобусе неприлично. «Сейчас начнется», — со злостью подумал Илья, и тут же раздались несколько реплик о том, что милиция совсем распустилась и законы ей не указ — людей прямо на улице мордуют. «Эх, граждане, граждане, — досадовал про себя Илья, — когда же вы наконец разберетесь, где компот, а где мухи. Скажи я сейчас что-нибудь резкое жалобу еще напишут, да с такими подробностями... А на хулигана будут жаловаться лишь тогда, когда он им лица в кровь разобьет. Да еще и простят до суда, родителей пожалеют и его самого, этакого «несмышленыша».
— Пусти, гад, тебе говорят. Все равно припомню. В гробу найду.
— Спокойно, граждане, — бросил Илья в ответ на предложение какой-то бабуси ослобонить мальчонку. — Нужны два свидетеля. Кто пойдет со мной в милицию?
Такого оборота дела никто не ожидал. Все молчали. Парень, замерший в объятиях Карзаняна, воспрял духом:
— Какая милиция? Чего я такого сделал? Вот еще нашелся милицией пугать! Пусти, гад!
— Что же молчите? Кто будет свидетелем? — еще раз спросил Илья, глядя на владельца рыжего портфеля. Но тот отвернулся и сделал еще шаг к выходу. — Тогда я его отпущу.
Автобус остановился, двери открылись. Пассажиры стали выходить, недовольно оглядываясь на них.
— Вот видишь, — с едкой улыбкой обратился Илья к парню. — Суд народа это тебе не народный суд. Будут ждать своей очереди для обид. Без свидетелей протокола не составишь. Хотя потерпевший тебя простил, я выношу тебе общественное порицание. Иди, только смотри со стыда не сгори.
Едва Илья ослабил захват, парень рванулся из автобуса, догнал человека с портфелем, на ходу ударил по портфелю и скрылся в переулке. Илья посмотрел, как растерянный человек лезет в лужу за своим сокровищем, и усмехнулся. Отец учил: уважай людей, а преступника трижды — как человека, как противника, как возможного помощника в будущем. Что же, и такую шпану уважать? Этого Илья понять никак не мог.
...Постояв несколько секунд напротив дома, где жил Ревзин, Карзанян решил начать с крайнего правого подъезда — не потому, что решил изменить своей привычке. Тут была другая причина.
Дверь ему открывали чаще всего старики и старушки. Кто помоложе, в этот теплый субботний день поехал за город. Пенсионеры сидели дома и радовались незваному гостю, угощали чаем, который постоянно был готов. Илья не отказывался.
Окно кухни в пятьдесят второй квартире, по его расчетам, выходило в переулок. Встретившую его у порога довольно молодую женщину в длинном цветастом халате украшала тщательно уложенная и явно предназначенная для выхода замысловатая прическа с обесцвеченными локонами-пружинами, лежащими на тестоподобных щеках. На круглом лице, еще не накрашенном, неприятно блеклом, расплылась несколько удивленная, но доброжелательная улыбка.
— Ой, товарищ милиционер, проходите, проходите. Чего это вы к нам пожаловали? — ласково пропела женщина, пропуская Илью в квартиру. — Хорошенький-то какой, молоденький. И откуда же таких в милицию набирают? А я думаю, кто это пришел? А это вот кто. Раздевайтесь, притомились небось. Я сейчас чайку поставлю с вареньицем.
Илья, не ожидавший такого потока внимания и заботы, невольно попятился.
— Я по делу к вам.
— По какому такому делу? — В голосе женщины появились визгливые нотки. — Если по делу, то ошиблись. Вам к Васюковой, этажом ниже, в сорок восьмую надо. А я одна живу, — жеманно потупилась она. — От меня мужья не гуляют. Только Васюкова сейчас на работе. Да что же вы все в прихожей стоите? Проходите в комнату.