— Хрен старый. — Притула, вспыхнув, схватил сторожа за отвороты плаща. — Не люди мы, да?
Цыпа залаяла взахлеб.
— Интеллигент вшивый. Ууу. Так бы и чпокнул, чтоб башня съехала.
— Тихо ты, тихо, не заводись.
— Заткни собаку!
— Сами успокоитесь. Она и перестанет.
— На нервы действует. — Притула поднял палку. — Прибью, гадина!
— Кончай, — Агафонов присел на корточки и стал приманивать собаку. Кыс-кыс. Иди сюда. Иди. Ко мне. Кыс. Не бойся. Ну. Ну, психованная. Растявкалась. Иди ко мне. Иди.
— Цыпа! — громко приказал Изместьев. — Не подходи!
— Закрой варежку! — Притула вздернул его за шиворот.
— Цыпа! Убегай! Уходи!
— Умолкни, говорят тебе! Тварь.
— Цыпа! Домой! Беги домой! Домой!
Притула рванул сторожа на себя и подсек. Свалил и подмял под себя, дыша перегаром в затылок.
— Лежи... И не питюкай.
Агафонов гонялся за собакой.
— Прошу вас. Что вы хотите? Пожалуйста... все, что угодно. Не трогайте собаку. Прошу вас.
— Заныл!
— Прошу вас. Что мы вам сделали?
— Разговариваешь плохо... Ша, булыжник на шею и зашвырнем. Как думаешь, выплывет?
Неподалеку в кустах взвизгнула Цыпа.
— Не делайте этого. Прошу вас. Не надо.
— Помалкивай, дохлятина. Во — понял?
Пес взвизгнул и заскулил.
— Прошу вас. Ну, я вас очень прошу.
— Лафа.
— Славка! — вскричал Агафонов. — Отвал!
Притула испуганно завертел головой. Пихнул сторожа в шею и отскочил.
— Все, мужик... Сам довел. Сам!
— Славка! Рвем когти!
— Цыпа, где ты? Цыпонька моя... Что они с тобой сделали?.. Цыпа... Девочка...
Иван и Севка примчались на мотоциклах раненько, как и договаривались.
Андрей уже был на ногах. Бодрый, в своем любимом восточном халате. Впустил и предложил кофе.
— Подруге лейтенанта — привет, — сказал Севка.
Иван фыркнул — на тахте лежала под одеялом Катя, курила и читала «Огонек».
— Доброе утро, мальчики.
— Плохая примета.
— Кончай, — сказал Андрей. — Пора тебе, Иван, менять взгляды.
— Пусть наши классовые враги их меняют.
— Женоненавистники — ущербные люди.
— Как и хахали, — парировал Иван.
— А Яшка? — спросил Севка.
— Он очень милый, — ответила Катя.
Иван злился.
— Ваше дело, мадам, губки подкрашивать.
— Мне уйти?
— Ни в коем случае, — улыбнулся Севка. — Просвещайся, пожалуйста.
— Иван, — Андрей покачал головой. — Ну, чего ты?
— Мы так не договаривались. Работа есть работа. А ты? Развел тут...
— Пей кофе, — сказал Андрей. — Она нам кое-что задолжала.
— От баб один вред.
— Повторяю. Для глухих. За ней должок.
— Новости? — удивилась Катя.
— Видишь? — горячился Иван. — Она даже в постели врет!
— Ванечка, — сказала Катя, сощурив блеклые неподкрашенные глазки. — Я тебе сейчас всю рожу расцарапаю. Выведешь.
— Валяй.
— Ладно, все. Перебрех заканчиваем. Время — деньги, — недовольно сказал Андрей. — Катерина, у меня к тебе тот же вопрос. Где Маринка?
Катя отложила журнал.
— Я ей не мать.
— Подумай. Не спеши. Твое упрямство — тоже ответ.
— Точно, — сказал Севка.
— Ну, не знаю я! Не знаю!
— Огорчаешь, девонька моя. Я не спрашиваю у тебя точный адрес. Но кое-что ты могла бы нам сообщить. Я узнавал. Дома не живет. Вот уже больше двух месяцев. Чем занимается? С кем? Я видел, она раскатывает на такси. На какие шиши?
Катя потупилась. И тихо сказала:
— Любовник.
— Об этом я уже догадался. Кто? Где обитает?
— Хвалилась, что на шикарной даче. Я там не была.
— Имя? Чем занимается? Возраст?
— Кажется... не то Антоном его называла... не то Артемом. Не помню.
— Фамилия?
— Это все, что я о нем знаю. Честное слово.
— Честное слово, — хмыкнул Иван. — Не смешила бы народ.
— Два месяца... Уголовник? По амнистии вышел?
— Ой, ну откуда я знаю?.. Пристали... как на Лубянке.
— Проверим, учти. Вспомнишь еще что-нибудь — мы на проводе.
— Ерунда какая-то, — сказал Иван. — И мы этой врушке помогаем?
— Да, Катерина, запомни. Разговор при свидетелях. Правду сказала — извинимся, прости. Нет — пеняй на себя.
Севка хихикнул:
— Пощады не жди.
— Противные, — от злости захныкала Катя. — Противные. Не надо мне ничего! — Она выпрыгнула из постели, подхватила одежду и убежала в ванную. — Не надо! Не хочу! Не хочу!
— Истеричка, — сказал Севка. — Дурдом.
— А я ей и сейчас не верю, — сказал Иван.
— Однако, братцы. Кажется, перебдели немного.
— Штучка. Та еще.
— Друзья называются. — Катя выбежала из ванной. — Пошли вы все к черту! Не хочу! Ничего не хочу!
И шандарахнула дверью.
— Отлично, — сказал Иван. — Теперь можно и поговорить.