Но священник судил более здраво. Он не собирался терять хороший приход из-за сына, которого буйный нрав сделал притчей во языцех. Короче, он предложил Нику готовиться к новой жизни в колониях, а пока держаться подальше от Бэзила Кастера.
Ник встретил это решение без особой радости. Я подозреваю, что мать и сестра подбивали его не повиноваться отцу.
Мы виделись с ним часто в это время. После случая у могилы Джейка Ник стал относиться ко мне с особым расположением и сделал меня чем-то вроде личного слуги. Главной моей обязанностью было доставлять его по ночам домой из таверны и других злачных мест. Нелегко мне приходилось, когда нужно было заставить его, мертвецки пьяного после очередной пирушки, держаться в седле. Однажды мы пустились вперегонки с плимутской почтовой каретой и чуть было не попали под нее. В другой раз мы загнали стадо коров Кастера на посевы. Следующая выдумка Ника заключалась в том, что мы нацепили черные маски и под видом разбойников остановили карету на Йеттингтонской дороге. Ник отобрал у ехавшего в карете сидмутского нотариуса и его жены кошельки, драгоценности и часы, но на следующий же день отослал добычу владельцам, присовокупив письмо, в котором говорилось, что он прозрел и отныне решил стать честным человеком.
Месяца три-четыре мы тешились такого рода забавами, но тут вмешалась моя мать. Она пошла к священнику Аллардайсу и заявила, что либо это прекратится, либо ей придется обратиться к сквайру. На следующий же день священник Аллардайс отправился в Плимут и оплатил сыну проезд на бриге до Чарлстона. Вернувшись, он вручил Нику сотню гиней на дорогу и дал ему три дня срока на то, чтобы собраться в путь.
Ник решил ехать. Сдается, беспутная жизнь ему не очень-то нравилась просто он не мог придумать ничего лучшего. Приняв решение, он тут же начал строить планы. А задумал он стать плантатором в Каролине. Не знаю, собирался ли Ник Аллардайс сеять табак или хлопок, или думал вести хозяйство на английский лад, но только планам его не суждено было осуществиться, потому что хотя мы в конце концов и очутились в тех краях, но в обществе таких людей, которые сколачивали себе богатство совсем иными путями и собирали урожай не в поле, а в открытом море.
На прощание приятели Ника в Эксетере решили устроить пирушку. Я поехал с ним.
Теплой весенней ночью мы возвращались домой через общинные земли. По пути мы проезжали мимо усадьбы Кастеров, лежавшей в двух милях на восток от деревни. Полная луна ярко освещала широкий фасад и портик с колоннами. На западе, где местность понижалась к морю, чернели притихшие леса.
И тут Ник предложил такую штуку, которую можно объяснить только тем, что он был еще пьянее меня.
- Бен, - сказал он вдруг, - давай-ка сыграем сейчас Кастерам утреннюю зорю! Через неделю я буду уже далеко, и мне никогда больше не представится такой случай!
Не дожидаясь ответа, он пришпорил свою кобылу, ворвался в ворота усадьбы и помчался по главной аллее, стреляя в воздух из пистолетов и честя во всю глотку Кастеров так, как их, наверное, еще никто не честил.
Примерно на полдороге аллея круто поворачивала, и на мгновение я потерял Ника из виду. Наконец я миновал поворот и в тот же миг увидел выскочивших из усадьбы людей. Их было двое или трое, один из них - тощий и высокий. Я признал в нем самого Бэзила Кастера.
Пожалуй, Ник все-таки был трезвее, чем хотел казаться, потому что он тоже заметил их и круто свернул с аллеи на узкую дорожку, которая вела между купами рододендронов в сторону большой рощи.
Я готов был повернуть и спасаться бегством, предоставляя Нику самому расхлебывать заваренную им кашу, но сзади уже подоспел вооруженный сторож. Остался только один свободный путь. Я ринулся следом за Ником и успел проскочить в рощу перед самым носом у тех, кто выбежал из усадьбы.
Под деревьями было темно, как в мешке, и мне пришлось сбавить ход. Шум погони стих. Я подумал, что преследователи вернулись домой, и, привязав пони к дереву, решил отыскать Ника, прежде чем он выкинет еще какую-нибудь штуку. Это было опрометчивое решение, и оно обошлось мне дорого, но ведь я был еще мальчишкой да к тому же успел привязаться к Нику.
Через рощу вела узенькая тропка; я двинулся по ней, медленно и осторожно, как учил меня когда-то на охоте дядя Джейк, и дошел до небольшой прогалины. Здесь стояла маленькая хижина, которой сторожа пользовались ночью.
Только я ступил на прогалину, как из-за деревьев выглянул краешек луны, и я увидел Бэзила. Он стоял неподвижно перед хижиной, держа ружье наперевес.
В ту же секунду на другом краю поляны в свете луны появился Ник; он вел лошадь в поводу. Кастер круто повернулся и выстрелил, даже не вскидывая ружья к плечу.
Ник вскрикнул и покачнулся, продолжая держаться за повод, а его лошадь поднялась на дыбы. Я увидел, как Бэзил, швырнув ружье на землю, бросился к Нику, но тут плотные облака заслонили луну, и поляна погрузилась в густой мрак.
Я услышал тяжелое дыхание, треск кустарника и рванулся туда. Тут снова выглянула луна, и я увидел Ника. Он прислонился к дереву, а его лошадь беспокойно переступала с ноги на ногу чуть поодаль. Бэзил Кастер стоял на коленях между Ником и лошадью, опираясь на руки и наклонив голову.
Крикнув: "Мистер Аллардайс! Это я, Бен!", я подбежал к Нику. В этот момент Бэзил как-то странно кашлянул и упал замертво на траву. Я обернулся к Нику - он медленно валился наземь, цепляясь руками за ствол. Даже при слабом лунном свете я видел, что его рубашка и шарф потемнели от крови; правая рука Ника сжимала нож.
Размышлять было некогда. На тропе, по которой я пришел, слышались крики, шум доносился и со стороны усадьбы.
Я подвел к Нику лошадь.
- Вы можете сесть в седло?
Он ничего не ответил, через силу поднялся на ноги и стал искать стремя. Я помог ему вдеть левую ногу и подсадил его. Ник вскочил в седло и повалился на шею лошади, а я взялся за повод.
Мое былое увлечение охотой спасло нам жизнь в эту ночь. Я знал владения Кастеров как свои пять пальцев. Мне удалось без труда провести сторожей и выйти через пролом в ограде со стороны Колитон Рейли. По конной тропе мы добрались до старого форта, и когда в небе над Оттерхедом зарделась заря, были уже на дорожке, ведущей к скалам.