Глава 3
Я помню, что обещал вам не прерывать историю, но поверьте, об этих двух днях, когда граф пропадал на охоте, мне нечего вам рассказать. А знаете почему? Потому все эти два дня, я провел, занимаясь самым приятным делом, из всех доступных мне дел. Я — спал. Да, все два дня. Не верите? Посмотрите вон туда, за печь. Видите вот тот ворох рваных тряпок. Тот самый, из которого торчит грязная пятка? Увидели? Так вот, это моя пятка! Мы можем подойти ближе и посмотреть, как я дергаю ею. Да, мне снится сон, где я снова бегаю по лугу и ловлю бабочек. И сон этот до того прекрасен, что по щеке моей стекает густая слюна.
Но отвернемся от меня и совершим небольшую экскурсию по замку его графской светлости. Впрочем, есть ли в этом хоть малейший смыл? Даже если у вас появится желание, и я укажу на карте точное местоположение этого замка, а вы, подпоясавшись и оседлав коня, отправитесь на то самое место, вы вряд ли найдете замок в том самом виде.
Как уже было сказано выше, герцог Фонгодра, не только собрал войска, но и выступил к замку, с твердым намерением стереть его с лица земли. Почему? Да кто их разберет этих аристократов. Видимо граф наш отдавил ему мозоль на каком-нибудь балу, а тот и не простил этого. Лично меня бы такая причина ничуть не удивила. Весу в нашем графе килограмм под сто пятьдесят, и если бы мне такая туша встала на ногу и, как следует, по ней потопталась, я бы тоже затаил злобу. Но моя злоба вылилась бы в то, что я плюнул бы графу в суп. У герцога возможностей для мести и вымещения злобы куда как больше, особенно если принять во внимание его родственные связи с королем. Если я правильно помню, они родные братья. Ну, как родные, мать у них одна, а вот отцы разные.
Впрочем, для нашей истории это имеет весьма поверхностное значение. Как и причины побудившие герцога выступить на графский замок с оружием в руках.
А потому оставим графа охотится, а герцога наступать и вернемся ко мне. Нет, мы не станем разглядывать, как я дергаю пяткой и пускаю во сне слюну. Мы дождемся момента, когда заспанные глаза мои приоткроются, пересохшие губы почавкают, ощущая во рту сладковатый привкус, губы растянутся в довольной улыбке. Рука сотрет слюну со щеки, и потянется к стоящему возле головы маленькому черному ящичку.
Этот самый ящичек я нашел в первую ночь, когда проснувшись от давления в мочевом пузыре, поспешил справить нужду и не найдя в темноте кухни ничего, что могло бы послужить ночным горшком решил использовать для этого котелок. Я обещал себе, что обязательно вымою его, но когда я полез за щеткой, то увидел этот самый ящичек. А в нем, в нем лежало сокровище, какого я не видел еще никогда в жизни. Наколотый на маленькие кусочки сахар заставил меня забыть обо всем на свете.
И вот уже второй день я только и делал, что спал и поедал эти маленькие прозрачные кусочки. Я совершенно не думал о том, что скажет или сделает старший повар его графской светлости Люцелиус Кярро, когда поймет, что сахара больше нет. Мне было все равно, ведь сейчас он растекался сладким соком по моему рту.
Моя рука залезла в ящик, нащупала там острую грань кристалла и, достав его, сунула в рот. Все мое естество растаяло в этой небывалой сладости. Я довольно замурчал, совершенно забыв о том, что именно заставило меня проснуться, а потому сильно удивился, когда по ногам потекло что-то теплое. Я смотрел, как по штанам, а потом и под ними растекается мокрое пятно и не мог взять в толк, откуда оно взялось. Что же я сделал, когда понял, что это за пятно? Ничего. Почему? Потому, что этого так и не понял. Я сунул в рот еще один кристалл сахара и повернулся на другой бок, так и не сняв штанов.
Думаю, если у вас до сих пор оставались сомнения, так ли я глуп как пытаюсь себя показать, то после этого они развеялись. Я не горжусь этим эпизодом и с удовольствием забыл бы о нем навсегда, если бы именно эти мокрые штаны не послужили причиной того, что сейчас я могу рассказать вам все это. Вот так плавно мы снова и подошли к нашей истории.
Я опущу тот момент, когда граф въехал в ворота замка в сопровождении свиты и пятерки подвод, груженных добытой на охоте снедью. Не стану рассказывать и о том, как морщили носы слуги, затаскивая на кухню корзины с перепелами и утками. Упомяну лишь, что один из них не выдержал и весьма веско отозвался о заполнившем кухню аромате, сравнив эту самую кухню с отхожим местом. Сам я, по вполне понятным причинам, запаха этого не чувствовал.