— Алексей, а давай обменяемся телефонами, и я тебе сброшу фотографию, на которой ты так смешно на сцене ногами болтаешь?
Пока мы нетрезво тыкаемся в своих мобильниках и проверяем контакты, Виктор в это время просто исходит на нет, будто мы тут входим не в мобильную, а в другую связь. О чем только ни думает ревнивый муж! Он настолько зол и его возмущенный разум кипит так, что к сидящему по диагонали Петру он тихо обращается за советом:
— Мне что, его прямо тут отметелить?
Но мы с Алесей этого не видим и не слышим, мы коротаем время, которое для нас пролетает почти мгновенно, в то время как у Виктора оно от ревности и злости плетется медленней черепахи.
В Минск мы врываемся уже после десяти часов вечера и хоть завтра всем на работу, не скажу за всех, но от себя со всей ответственностью заявляю, что я отдохнул на месяц вперед!
КАЗАЧЬИ ЗАБАВЫ
Отчет о «командировке»
Слава Тебе, Господи, что мы казаки!
О поездке на Дон для участия в мероприятиях, приуроченных к первопрестольному празднику Покрова Божией Матери, разговоры велись давно. Сначала в Ростов–на–Дону решили направить четырех делегатов. Но не зря народная мудрость утверждает, что человек предполагает, а Бог располагает. И по приглашению Атамана Всевеликого Войска Донского 8‑го октября из Минска выезжают атаман Белорусского отдельного казачьего округа и автор этого рассказа.
Атаману Евгению Александровичу Россолаю 75 лет, но он бодр, активен и выглядит не старше 60. Он родился в Бешенковичском районе Витебской области. Во время войны вместе с матерью и сестрой находился в эвакуации в Чувашии. Детские и школьные годы провел в Лепеле и в Браславе, где окончил среднюю школу. Его нравственные учителя — отец и мать, которые получили достойное образование еще в дореволюционной России, — привили ему дух семейной чистоты, любовь к Родине, порядочность и доброту. Продолжая семейную традицию, Евгений стал офицером. Службу завершил полковником в должности начальника отдела 4‑й воздушной армии. Господь наделил его красноречием и поэтическим даром, а первые стихи он написал в 1963 году.
Поезд сообщением «Минск — Минеральные Воды» отправляется строго по расписанию. Нам предстоит преодолеть путь в полторы тысячи километров длительностью полтора суток. Мне, как младшему, повезло с верхней полкой, атаман устраивается внизу. Нас провожает начальник штаба Петр Михайлович Калинин, который собирался ехать с нами, но предстоящая не боевая операция по медицинской части разрушила его планы.
Наши попутчицы мама Алина и ее взрослая дочь Марина едут с нами без малого сутки и выходят в Ельце, районном центре Липецкой области. Утром их место занимают женщины 50 и 75 лет. Старшая — Мария Ивановна, интеллигентная женщина, живет в Баку, она неторопливо и с ностальгией вспоминает свою жизнь. Когда у нас кончается хлеб, она угощает батоном. Другая — проницательная и наблюдательная Надежда, едет до станции Зверево, которая находится недалеко от украинской границы. Там люди напуганы артиллерийскими обстрелами с братской стороны. Надежда, служивый человек, рассказывает о своих скитаниях по Советскому Союзу, о жителях Новочеркасска, которые отличаются от ростовчан, несмотря на то что эти города находятся рядом. Новочеркассцы культурой и характером схожи с петербуржцами. Правда, если последние мягкие, то первые имеют жесткий внутренний стержень.
Из Минска мы выехали во втором вагоне хвоста белорусского состава с отсутствующим первым. По этому поводу Евгений Александрович обращается с каким–то вопросом к проводнице, а та отвечает не очень приветливо, в духе ненавязчивого сервиса:
— А я откуда знаю, не мое это дело.
Она ворчит и тогда, когда выходишь в тамбур, чтобы в заднее окно полюбоваться убегающими вдаль рельсами, которые плавно изгибаются на поворотах. В Брянске наш вагон занимает соответствующее после локомотива лидирующее положение, но ненадолго, с Воронежа мы опять оказались в хвосте и снова ощущали болтанку. Ложечки позвякивают в стаканах, которые удобно стоящих в старинных, еще социалистического производства мельхиоровых подстаканниках, навевая ностальгию по тем временам. Болтанка усилилась, но не настолько, чтобы выплескивался чай, а тем более водка, которой мы лишь обмываем дно стаканов для аппетита. В очередной раз, наполнив стаканы кипятком из титана, я ставлю их на стол. Атаман, вдохновленный моей инициативой, протягивает руку к бутылке и с особым чувством произносит тост: