Подъесаул Сергей Иванович приглашает нас в одну из палаток. Здесь стоит печка–буржуйка из нержавейки и несколько двухъярусных кроватей, на которые мы присели. С учетом больных ног ростовского атамана это оказывается кстати. Хозяин палатки лично принес нам тарелки с супом и кашей. Мы с удовольствием подкрепляемся, а для аппетиту и сугреву, опрокидываем в рот по походной рюмке водки. Мой атаман на радостях говорит:
— Женя, а ведь мы хорошо устроились. Шурпа горячая у нас есть, каша есть и даже что налить, тоже есть. Что нам еще надо? Казаки поют. Слава Дону, слава Богу! — против этого возразить нечего, зато есть повод. — Женя, наливай! За встречу на Дону!
В палатку входит калмык, который назвался Сергеем, он разведчик и воевал в городе Счастье. В беседе выясняется, что со своими товарищами он подбил танк, два БТРа и положил около сотни бойцов украинской армии. Его дед тоже воевал, видно, что Сергей им гордится. Мы около часа гостим в палатке, пора и честь знать, выходим. Мои атаманы общаются с казаками, которые по ходу разговора меняются. Я же веду интересную беседу с Сергеем Ивановичем, он, как и я, служил в минно–торпедной части военно–морского флота. Только мне довелось ходить на подлодке в море, а подъесаул в минно–торпедной части собирал торпеды.
Он рассказывает много интересного. Когда началась заваруха в Украине, он с казаками на блокпост города Славянск прибыл «с одними дубинами». Потом без помощи России они у украинской армии отвоевали оружие, танки, боевые машины пехоты, другую технику. Ситуация с «геройской» украинской армией у меня вызывает смех, а простодушный Сергей Иванович подтверждает:
— Да, да, — и продолжает, — мы даже подбили пару вертолетов Ми‑8. Один задымился. Дымит и чох, чох приземлился. Местное население нас кормило.
Я не удерживаюсь от вопроса:
— А все–таки местные ребята воевали против украинской армии или не воевали? — заметив на лице подъесаула ухмылку, понимаю. — Вопрос сложный.
— Дебальцево, Дебальцево, я его называл Ебальцево. Они говорили нам: «Вам надо, вы и воюйте», — недовольно отвечает Сергей Иванович.
— Значит, они не хотели воевать даже за себя? — уточняю.
— Да, — с нажимом подтверждает собеседник, — мы приехали, им предлагаем: «Давайте выставляться на блокпосту», а они: «Вам надо, вы и воюйте». В общем, местные двое суток на блокпосту посидели и ушли.
— Навоевались, — с усмешкой подвожу итог.
— Навоевались, — подтверждает подъесаул, — и пошли они на работу.
Мой атаман вмешивается и своим вопросом подводит черту:
— То есть Дебальцево себя не защищало?
Сергей Иванович с готовностью подтверждает:
— Нет, не защищало… Ебальцево!
У меня возникает естественный вопрос:
— Хорошо, Иванович. Местные воевать не хотят, а как они тогда отнеслись к тому, что вы пришли их защищать?
— Нормально! — убежденно заверяет подъесаул.
— …но ленивые, чтобы себя защищать, — завершаю его фразу.
— Да. Они говорят: «Вы за нас повоюйте, а мы пойдем, поработаем на свой карман», — возмущается офицер.
Евгений Александрович задает прямой, пожалуй, даже принципиальный вопрос:
— Скажите, решение Атамана Козицына помочь нашим братьям в Украине — это правильно?
Сергей Иванович отвечает без тени сомнения и без заминки:
— Это даже не обсуждается. Однозначно правильно!
Мой атаман не всю нашу беседу с подъесаулом слышал, поэтому продолжает его расспрашивать, дублируя мои вопросы:
— Как эти районы отнеслись к приходу казаков?
— Люди несли все… да, простые люди несли все: хлеб, сало, чтобы нам хоть как–то помочь и обустроить.
Мой атаман не унимается:
— Значит, население было «за»?
— «За», только «за»! Ну и предатели тоже были. Потихоньку сфотографируют наши позиции и выложат в интернет.
Пытаюсь уточнить:
— И еще ваши фамилии подпишут?
— Да.
Евгений Александрович продолжает задавать вопросы:
— А поддержку России вы чувствуете?
— Конечно, нас поддерживали, но не так, как нам бы хотелось. Боевые трофеи мы добывали сами, например, отжали шесть БМП.
Атаман, как бывший военный летчик интересуется:
— А как реагировали хохлы на вашу атаку?
Сергей Иванович, внутренне подбираясь, отвечает:
— Они были злые. Особенно когда пришли бендеры, западенцы. Это самые настоящие варвары, это они начали, ведь у них нет ничего святого. Я тоже стрелял даже в малого, но он, же снайпер… мы давали им возможность уйти без оружия — зачем, же своих мочить.