Сегодня в Международный Союз общественных объединений «Всевеликое Войско Донское» входят 27 округов, 95 юртов, 216 хуторов и станиц. Территория Войска включает 742 казачьи общины.
В станице Заплавской мы входим в просторную приемную с диваном и креслами. Напротив входа сидит симпатичная секретарь с очень строгим, даже недоступным выражением лица. Я видел ее с семьей на празднике. Свои основные обязанности она совмещает с работой делопроизводителя, это видно по кадровым документам, которые стопкой лежат у нее на столе. На печке стоит фасадная доска с надписью: «Международный союз общественных объединений «Всевеликое Войско Донское» ШТАБ». В приемной висит портрет атамана М. И. Платова и большая картина, на которой Козицын вручает богато оформленное холодное оружие. Рядом, в общей рамке, помещены 12 миниатюр, которые разделены нарисованной решеткой и объединены названием «Донская трагедия ГЕНОЦИД». Притягивает плакат под названием «Черная сотня. 10‑й Донской Георгиевский Гундоровский казачий полк».
Из приемной ведут две двери, левая — к делопроизводителю, а правая — в кабинет Атамана. Пока Евгений Александрович с делопроизводителем готовит документы, Атаман уезжает, и мы вынуждены несколько часов его ждать. Делопроизводством занимается Юля, приветливая и добросовестная молодая женщина. Видно, что она прекрасно ориентируется в стихии своих документов, которых она строит по своему только ей известному ранжиру и здесь у нее наблюдается полный порядок. Юля предлагает нам чай с галетами, и мы не отказываемся. В штабе находятся комендант, с которым мы общались на празднике, и инструктор рукопашного боя, который показал нам свое владение шашкой. Коменданту только вчера объявили о присвоении ему звания генерала казачьих войск. Он проявляет к нам интерес и занимает своими похождениями в Беларуси, о которой у него только добрые впечатления. Мы с интересом слушаем его рассказы.
У Николая Ивановича большое хозяйство, одних лошадей около 150 голов. Евгений Николаевич о своем Атамане говорит образно: «Он коней любит, прямо, как Кощей над ними чахнет, готов с ними возиться вечно». Пока мой атаман занят делом, я прогуливаюсь по обширному двору и в двух загонах любуюсь красивыми лошадьми и пугливыми жеребятами.
Через час после нашего прибытия в штабе появляется атаман одного из округов Всевеликого Войска Донского. Во время продолжительной беседы ловлю себя на мысли, что внешне он мне кого–то напоминает, и я внимательно к нему присматриваюсь. Разговор и даже манеры очень похожи на моего товарища по работе, о котором я невысокого мнения. Мне даже чудится, что они родные братья, но названная фамилия опровергает предположение. Пришлый атаман такой же многословный и он хочет всем показаться милым, интересным собеседником. Ему бы это удалось, если бы он не нес чушь. Сначала я думал, что это моя субъективная оценка, но такого же мнения оказался и Евгений Александрович, когда бестолковый атаман проявил к нему неуважение и своим беспардонным вмешательством не дал ему поговорить с Николаем Ивановичем. Еще больше неуважения и хамства несуразный атаман проявил к Евгению Николаевичу в присутствии Игоря:
— Ну и дурак же ты, что своих сыновей отправил воевать на Украину.
У Игоря в гневе сжались кулаки, чтобы врезать обидчику, а Евгению Николаевичу кровь бросилась в лицо, но он взял себя в руки и своему заму спокойно сказал:
— Не надо… не надо пачкать руки об это говно.
В машине я задался вопросом: как же такое вещество избрали атаманом?
В Ростов мы опять возвращаемся через Новочеркасск, и нас специально провозят мимо Вознесенского войскового патриаршего собора. Здесь покоятся останки донских атаманов М. И. Платова, В. В. Орлова — Денисова, И. Е. Ефремова, Я. П. Бакланова.
Последний день в Ростове–на–Дону мы проводим, как и предыдущие, в обществе нашего друга и товарища Евгения Николаевича. За столь короткий срок мы с ним сроднились, даже сам хозяин дома говорит: