Все безропотно повиновались приказу Старейшего; казалось, у многих пробудилась надежда.
Женщины взяли оружие, дети захватили палки, и все ушли.
Один Крек остался у костра, гордый оказанным ему доверием. Он должен был до самого вечера поддерживать огонь на очаге и поджидать возвращения маленького Ожо.
ГЛАВА IV Долг и голод
Крек довольно долго сидел на корточках перед очагом, усердно поддерживая огонь и занимаясь ловлей отвратительных насекомых, бегавших по его телу. Внезапно у входа в пещеру, усыпанного мелкими камнями и ракушками, послышались легкие и быстрые шаги.
Крек повернул голову и увидел запыхавшегося Ожо. Глаза Ожо сияли от радости: он тащил за хвост какое-то животное вроде большой черноватой крысы.
Это была пеструшка, предок тех самых пеструшек, которые и теперь еще населяют равнины Сибири.
– Посмотри, это я ее убил, – кричал Ожо, – я один! Крек, я буду охотником!
Он бросил эверька к ногам брата и, не замечая, что, кроме Крека, в пещере никого не было, громко закричал:
– Скорей, скорей! Идите за мной! Сейчас же! Их еще много там, наверху. Мне одному их не догнать, но если мы пойдем все вместе, мы их переловим и поедим вволю сегодня вечером. Ну, живо!
– Не кричи так громко. Разве ты не видишь – все ушли в лес, – остановил его Крек. – Остался только один я. Что, ты ослеп, что ли?
Ожо оглянулся – брат говорил правду. Ожо растерялся. На пути домой он так ясно представлял себе, как все обрадуются его добыче. «Даже Старейший,
– думал он, – похвалит меня». И вдруг – в пещере один Крек, да и тот чуть ли не смеется над ним.
Но надо было спешить, иначе великолепная добыча могла ускользнуть от них. И Ожо принялся торопить брата. Стоило только подняться к опушке дубового леса, чтобы убить много пеструшек. Крек встрепенулся и вскочил на ноги.
– Живей! – крикнул он. – В дорогу!
Принести в пещеру много пищи да еще в такой голодный день! Крек схватил тяжелую палку и бросился вслед за братом.
Но вдруг он вспомнил об огне и остановился в нерешительности.
– Иди же, – торопил Ожо с порога пещеры. – Иди, а то поздно будет. Я видел маленькую стаю у Трех Мертвых Сосен. Мы еще захватим их там, если поторопимся. Ведь я прибежал сюда бегом.
– А огонь, Ожо? – воскликнул Крек. – Смотри, он только что весело потрескивал, а теперь уже потухает. Ведь его все время нужно кормить.
– Ну, так дай ему поесть, – ответил мальчик. – Дай ему побольше еды. Мы не долго будем охотиться. Он не успеет всего пожрать, как мы уже вернемся.
– Ты думаешь, Ожо?
– Ну конечно. Мы дойдем до прогалины у Трех Мертвых Сосен и быстро вернемся назад. Вдвоем мы набьем много зверьков. И там, наверху, мы напьемся их теплой крови.
Бедный Крек колебался. Напиться теплой крови было очень заманчиво – голод так жестоко терзал его. Крек стоял и раздумывал. Пожалуй, Ожо прав: если подбросить побольше ветвей, огонь, наверное, не погаснет. Они скоро вернутся и принесут много еды. А в пещере все чуть ли не умирают от голода. Матери и сестры так измучены… Крек больше не колебался.
Он подбросил немного дров в огонь и в два-три прыжка нагнал Ожо.
Мальчики скоро добрались до вершины холма. Оттуда они пустились бежать к прогалине у Трех Мертвых Сосен.
Это место легко было узнать по трем громадным соснам. Они давным-давно засохли, но все еще стояли, протягивая, словно гигантские костлявые руки, свои голые ветви. Здесь, у сосен, мальчики увидели, что папоротники и высокая желтая трава у корней деревьев сильно колышутся. Это казалось странным, потому что ветер совсем стих.
– Вот они! – прошептал Ожо, дрожа и волнуясь, на ухо Креку. – Вот они… Это они колышут траву. Нападем на них!
Братья кинулись вперед с поднятыми палками и в несколько прыжков очутились среди животных, которые бесшумно двигались в траве. Мальчики стали наносить удары направо и налево, стараясь перебить как можно больше зверьков.
В пылу охоты маленькие охотники позабыли о времени и совсем не замечали, что творилось вокруг. Между тем в соседних лесах раздавался вой и рев. Тысячи хищных птиц, оглушительно каркая и крича, кружились над головами Крека и Ожо.
Изнемогая от усталости, еле шевеля руками, братья на минуту приостановили свою охоту. Оглянулись и прислушались. Со всех сторон до них доносился визг, вой. Повсюду, насколько хватало глаз, трава колыхалась и дрожала, словно волны зыбкого моря. Стаи пеструшек все прибывали. Вместо прежних сотен кругом были уже десятки тысяч зверьков.