В данном случае сказывалось могущество раджи, обладавшего тайнами природы.
Сердце мисс Мэри было наполнено тем мучительным ядом, который сжигает тело и душу. Глаза ее блестели лихорадочным блеском, все ее существо было охвачено болезненным, сладострастным чувством, которое индусы называют шакти и для названия которого мы, европейцы, не имеем подходящего слова.
Со страхом я следил за развитием этой трагедии.
День свадьбы был назначен. Весь Бомбей приготовлялся к нему, так как генерал Кей пользовался всеми симпатиями.
За несколько дней до свадьбы я условился с полковником отправиться верхом на прогулку. По лицу его я видел, что поведение его невесты наполняет его сердце страданием.
Я думал, что он откровенно поговорит со мной. Какой мне ему дать совет? Как его успокоить, какую дать надежду?
Я сидел у себя в комнате и размышлял над этим, как вдруг вошел взволнованный полковник.
— Вы видели мисс Мэри? — спросил он.
Я, удивленный, ответил, что она, вероятно, еще не встала так рано.
Он глядел на меня, погруженный в мысли.
— Вы правы, но я должен вам признаться, что я всю ночь не сомкнул глаз. Какое-то мучительное, смутное беспокойство не оставляло меня.
Он опустился в кресло и схватился за голову.
— О, если бы вы знали, — воскликнул он, — как я несчастлив!
Глубокое сострадание овладело мной, но что я мог ему сказать в утешение?
— Вы можете легко убедиться, — проговорил я, — что ваше беспокойство исключительно нервное. Узнайте у прислуги.
— Вы правы, — ответил он.
Мы пошли. По дороге нам встретилась индуска-горничная.
— Барышня еще спит? — спросил ее мой друг.
Я знал, что она предана мисс Мэри.
— Да, — ответила она, — но на всякий случай пойду посмотрю.
Она вошла в комнату и тотчас же вернулась смущенная.
Полковник бросился к ней.
— Несчастная — она?..
— Исчезла, — пролепетала горничная. — Я не могу понять, где она, саиб. Постель ее не смята.
Офицер схватился за голову и разразился рыданиями.
— Где слуга генерала? — спросил я.
Индуска покачала головой.
— Не знаю…
Мы обыскали весь дом, но нигде не могли его найти.
Генерал уехал рано утром, но горничная слышала, как он звал своего лакея. Тот не явился на зов, и генерал уехал один.
Я бросился в спальню мисс Мэри.
Все указывало на то, что она покинула комнату добровольно или насильно — уже накануне вечером. Я осмотрел всю комнату, чтобы найти хоть что-нибудь, могущее навести меня на какой-нибудь след.
На окне лежали клочки желтой, старой бумаги.
Я составил их вместе, и это оказалось письмом на санскритском языке. Но оно, очевидно, было написано тайным шрифтом. Внизу были написаны на английском языке два слова: «Башни молчания».
Они были написаны рукой мисс Мэри.
Башни молчания!
— Не приходили ли сюда за последние дни какие-нибудь подозрительные лица? — спросил я горничную.
— Нет, сирдар, — ответила она.
— Не говорила ли с кем-нибудь мисс Мэри и не передавали ли ей какое-нибудь письмо?
Она задумалась.
Затем она кивнула головой.
— Да, теперь я припоминаю, вчера незадолго до заката мисс Мэри разговаривала с каким-то факиром.
— Скорее на коня! — крикнул я полковнику. — Я еду к башням молчания. Соберите десяток надежных солдат и поспешите за мной как можно скорее!
Он побледнел как полотно.
— Увезена? — вырвалось у него.
Я молча кивнул ему головой и поскакал к башням молчания.
Тишина царила вокруг них.
Я направился к тому месту, где уже раз встретился с джоги. Но там никого не было.
Вдруг я увидал на земле следы. Здесь, очевидно, проходило шесть человек. Следы привели меня к входу в башню.
Здесь следы переплетались со следами лошадиных копыт. Здесь, очевидно, происходила борьба, глубокие следы задних ног лошади показывали на то, что она встала на дыбы. Видно было, что всадница, я уже не сомневался, что это была мисс Мэри, сделала попытку повернуть коня.
Но тогда ее стащили с лошади.
Между камнями застрял обрывок белой вуали.
Как ее завлекли сюда, осталось для меня вечной загадкой. Я этого никогда не мог узнать.
Для меня один факт был несомненен — ее похитили.
На земле я увидал более глубокие следы человека, очевидно, несшего мисс Мэри.
Я последовал за следами к тому месту, где стояли лошади разбойников.
Следы лошадей вели по двум разным направлениям к башням. Оттуда не вел ни один след.
Это была очевидная хитрость, но я не дал себя провести.
Разбойники перековали наоборот лошадей, чтобы заметать следы.