- Все замечательно, - уверил Алистер. - Дети будут счастливы, только бы не поморозились.
- Джанис присмотрит, - пообещала Гиата. - Вика считает, что он очень ответственный. Ты мало ешь, Алистер, ешь еще.
Концерт прошел чудесно, дети были рады своему варианту "благотворительности" ничуть не меньше, чем их ровесники в Федерации, а к вечеру, когда девочкам пора было накрашиваться на нерождественскую работу, Алистеру даже удалось улизнуть на рынок и купить там бус, косметики и два ярких пятнистых платья. У ларьков с косметикой он встретил Ленни и Риэла, тоже что-то там забывших. Риэл с милой улыбкой на лице похвалил новые сережки, и "гость со звезд" даже не попытался засветить ему в физиономию - ведь действительно сам надел, никто не принуждал... Ленни, почему-то сохранивший нехарактерно серьезное выражение лица, поздравил его с Рождеством, рассказал, что сестра получила в подарок новую игровую приставку и поход в массажный зал, и тут же отвлекся на выбор из нескольких коробок разноцветных пигментов.
- Тебе-то зачем? - поразился Алистер.
- Это просто краска, Тэри, - объяснил разведчик, останавливаясь на одном из разложенных по прилавку вариантов. - Я люблю рисовать, если есть время, а мои заканчиваются.
- А отдельных красок для кожи нет?
- Спроси специалиста, - пожал плечами имперец.
- Есть, если хочешь. - Женщина за прилавком оторвалась от переплетных работ. - В какой цвет ты хочешь покраситься?
- Ну, допустим, в желтый. Или голубой.
- Я могу сделать, - пообещала продавщица. - Долго не сойдет, несколько недель. Тебе такую надо? Выбери оттенок.
- Несколько недель - это, наверное, перебор, - ответил несколько ошарашенный Алистер. Имперцы, как обычно, не собирались размениваться на полумеры. - А эта на бумаге долго держится?
- Если долго в воде не держать - очень. Мы еще не знаем, сколько. Старые пигменты не тускнели по сто лет, вряд ли эти будут хуже.
- Здорово. Спасибо. Если я соберусь с духом ходить в полосочку несколько недель, буду знать, кого просить, - добавил "гость со звезд", уже хорошо знавший, что уклончивых высказываний имперцы не понимают напрочь, и если он не откажется от краски в четко выраженной формулировке, то на следующий день его будут ждать цветные баночки.
Женщина улыбнулась, взяла из руки Ленни деньги и вернулась к своему занятию.
- Пойдешь к девочкам? - спросил Риэл.
- Обязательно. Подарки только занесу.
- Помочь?
- Ну давай.
Помощь на самом деле была не нужна, не столько шмоток он набрал, но зато по дороге можно было спросить, чья была идея растрепать музыкантшам о Рождестве, и, возможно, даже получить честный ответ. Впрочем, Ленни и не думал отпираться - только слегка удивился, что кто-то может быть против.
- Я совсем не против, но мог бы меня предупредить.
- О чем? Ты же знал, когда праздник.
- Я-то знал, но у меня в мыслях не было, что они соберутся его так усердно отмечать!
- Им очень понравилось, - серьезно сказал Ленни. - Так что я тебя заранее предупреждаю, что про остальные ваши даты я тоже расскажу.
- То есть мне надо запасаться подарками на День Матерей и Победоносного Шествия Армии?
- С победоносным шествием может получиться несколько нелогично, а про День Матерей я еще и Лиаре объясню.
- Ну-ну, - хмыкнул Алистер, принял предложения помочь разложить подарки, попрощался с разведчиками и отправился в кафе.
В кафе оказалось, что активность девочек утренне-дневным развлечением не ограничилась. На сцене возвышалась... ну, не елка, но какое-то похожее мохнатое и наряженное дерево в кадке, по стенам вились гирлянды из веточек, цветочков и разноцветных шариков, а на каждом столе стояла совершенно рождественская свечка в обрамлении квазихвойной лапки и красного бантика. Алистер не успел даже остолбенеть, как на него обрушились Гиата, Таиша, две владелицы заведения и еще одна не очень знакомая женщина с расспросами о том, "похоже все это или нет" и как ему вообще все нравится. Ему, разумеется, нравилось. Гиата додумалась приволочь сюда подаренный ему с утра шарик, который был теперь торжественно водружен на "елку". Музыкантши, уже переодетые в "консервативные" длинные и не очень дырявые, если не считать кружевных лифов, платья (девочки до сих пор, несмотря на выданные Элисом книги о поведении в обществе, не имели никакого представления о том, какие части тела им положено было бы закрывать на публике, а Алистер, в чьих интересах было поддерживать эту неосведомленность как можно дольше, и не подумал расшифровать непонятный текст), усадили его за ближайший к сцене стол и велели есть и слушать. И он, конечно, большую часть ночи внимательно слушал совершенно новый и никаким образом не похожий на искусство Федерации концерт, более мягкий и лиричный, чем обычно, но имеющий такое же отношение к Рождеству, как и, допустим, ко Дню Победы над Захватчиками, несмотря на множество песен о детях, деревьях и звездах. Сам иммигрант оказался исключительно популярен среди посетителей: у всех были какие-нибудь "рождественские" вопросы, а одна девушка даже поинтересовалась рецептом праздничных коржей. Алистеру пришлось переадресовать ее в "гнездо", так как сам он кулинарией не увлекался и даже маме помогал в основном путем поедания ненужных обрезков. Впрочем, он много кого туда отправил - его семья была не слишком религиозна, в церковь он заходил всего несколько раз в жизни и ни разу - на Рождество, а потому отвечать на вопросы о современных христианских традициях не рискнул.
Праздник кончился с рассветом, как и полагалось, хотя это, наверное, получилось не нарочно. Но музыкантши задержались после выступления разобрать "елку", утверждая, что "ей не полезно быть украшенной", и Алистер, конечно, помог упаковывать хрупкие шарики и диски в специально запасенную солому и складывать их в "подсобку". Дома раздевание тоже заняло неожиданно много времени - не то чтобы кто-то протестовал, - потому что праздничные платья застегивались десятками миниатюрных крючков. Оказалась, их делала для девочек еще одна иммигрантка, только не из Федерации, а просто из другой гизаэлльской страны - большая специалистка по немнущимся и нервущимся узорным кружевам. Гиата рассказала, что специалистка сначала смущалась, переспрашивала и ужасалась, как "в этом можно выйти на люди", но потом привыкла и даже сплела несколько полностью ажурных платьев для других танцовщиц. К ней приезжали издалека, и, глядя на ее работы, понятно было, почему. Скромность свою девушка, кстати, переборола отменно, или, возможно, ей не дало поступить иначе художественное чутье - все, что надо было показать и подчеркнуть, цветы, листики и капли росы, составлявшие узор, выделяли преотлично.
Встал Алистер поздно. Гиата уже упорхнула из дома - она встречалась с дочерью. Таиша теребила в кухне инструмент и была потеряна для всего на свете. "Гость со звезд" перехватил по-быстрому завтрак, чмокнул подругу в пробор между косами и отправился на работу, отказываясь, на всякий случай, даже гадать, что его там встретит. Впрочем, разведчики оказались не по-имперски сдержанны и, поздравив его с прошедшим Рождеством (объятия от Алли пришлось, конечно, стерпеть), вернулись к работе. Алистер и сам занялся делом и даже начал составлять таблицу, аналог так впечатлившей всех в прошлый раз, хотя не уверен был, что этот плод его трудов вообще увидит свет. Ладно, поживем - посмотрим, в конце-то концов, действительно, осталось не так долго... Время близилось к вечеру, пора было подумывать об ужине, но, как обычно, когда работа шла, отрываться не хотелось. Элис тогда дело говорил насчет частностей, полезный был совет... Алистер потянулся за припасенными в нижнем сегменте стола орехами и обнаружил, что еще несколько подарков терпеливо ждали своего часа там. Не умеют без выкрутасов. "Заморозив" панель, он аккуратно вытащил свертки наружу. С этим вообще-то надо поосторожней, змею не змею, а другую какую гадость могли и подложить. Его, правда, так пока не разыгрывали, а вот Одени как-то обнаружила на месте своих конфет красивую, но ядовитую лягушку. Одени-то отреагировала совершенно спокойно, предупредив только непросвещенного соседа, чтобы не двигался, пока тварь не будет поймана, а вот за себя, обнаружься в одном из пакетов скорпиончик, Алистер не ручался. Тем не менее, он аккуратно потянул за краешек пятнистого листа, в котором прятался самый большой из подарков. Внутри оказался рюкзак с двумя лямками. Да, он как-то проехался по поводу возможности испортить осанку, и разведчики его совершенно не поняли. Зато запомнили, как видно. Уже без душевного трепета, но так же осторожно развернув остальные свертки, "гость со звезд" оказался обладателем походной аптечки с аккуратными рукописными инструкциями на Стандарте, синих сережек в виде ракушек, мягкого "стилоса" для рисования на панелях (на отсутствие этого прибора он тоже пару раз жаловался), карты Империи и сопредельных островов с отмеченными достопримечательностями, своего собственного портативного "киночека" с указаниями по использованию и уходу и, наконец, папки из жесткого травянистого на вид материала, в которой никак не могло скрываться живого существа и которую потому Алистер открыл без предосторожностей. Папка оказалась рамкой. Изнутри на него смотрели мама и сестра, нарисованные так точно и аккуратно, что сначала ему показалось, что он видит не рисунок, а фотографию. Но, приглядевшись, можно было увидеть, где и как лег пигмент... Его семья сидела на диване в гостиной, и даже в интерьере невозможно было найти ни единой неточности, хотя не очень-то и хотелось. Фотография блудного сына в военной форме, которой он в прошлое посещение дома не видел, висела чуть повыше и слева от мамы. Подписи не было. Впрочем, у имперцев не всегда принято подписывать работы.