В любом случае, теперь у него было два «слона» на продажу утром. Он уже принял решение насчет «Тысячелетнего сокола». Разговор за игрой, по понятным причинам, был скуден, но кое-что было известно еще до того, как космический путешественник взял вместо денег те кристаллы. Сады жизни поддерживались двумя типами работников. Первые — почти лишенные разума аборигены Рафы (Ландо стало интересно, видел ли он кого-нибудь из них в городе, но потом игрок пришел к тому же выводу, что и насчет создателей своего нового дроида). Вторую, и меньшую, часть работников составляли наблюдатели из инопланетных заключенных. Вся компания принадлежала правительству колонии. Насколько Ландо мог судить, все грузы кристаллов жизни перевозились только дочерней транспортной компанией, как бы там ни назывался ее местный эквивалент. Свободным перевозчикам делать здесь было нечего. Так что лихому капитану Ландо ни на что не надо будет писать накладные. Его это устраивало. Завтра он продаст груз.
Электрическое поле на двери гудело убаюкивающе. Кровать разложилась сама со всей теплотой кибернетического гостеприимства. Калриссиан разделся и внимательно проследил, хорошо ли шкаф станет обращаться с его одеждой. Вуффи-Раа предложил свои услуги в качестве лакея. Необходимые умения были вполне доступны его процессору второго класса, который предположительно достигал человеческого уровня интеллектуальных и эмоциональных реакций. Ландо отказался.
— У меня не было слуг очень и очень долгое время, мой блестящий дроид, и я не собираюсь нарушать это правило. Боюсь, утром тебе придется сменить владельца еще раз. Ничего личного, так что смирись.
Робот поклонился в знак понимания, нашел незанятый угол и впал в полуактивированное состояние, заменяющее сон для автоматов. Алый глаз померк до едва приметного мерцания.
Ландо вытянулся на кровати, играя с мыслью о древнем сокровище. Кристаллы жизни виделись ему не единственным грузом, который можно было увезти отсюда. Старинные руины, скорее всего, неприступны, но какая бы раса их не возвела, она не ограничилась только ими. По системе разбросаны более компактные артефакты. Музеи могут заинтересоваться ими, а возможно, и грубыми статуэтками, и орудиями труда диких аборигенов. Высокотехнологичное прошлое и примитивное настоящее — завораживающий контраст.
Но сокровище…
Если подумать, есть и некоторые товары, произведенные в колонии. Но в охоте за достаточным для продажи количеством пришлось бы носиться по всей системе, совершая каждый раз неуклюжие и унизительные взлеты и посадки на потеху портовым служащим. Это может оказаться даже опасно.
Конечно, есть еще сокровище…
Нет! Лучше придерживаться начального плана: найти покупателя на «Сокол». Приятно ненадолго почувствовать себя космическим капитаном, но пилот из Калриссиана никакой, а этот корабль слишком дорог в обслуживании, чтобы держать его в качестве прогулочной яхты. Даже если бы она была нужна. Второй пункт плана — найти того, кто даст приличную цену за Вуффи-Раа. Может быть, удастся сбагрить обоих в одни руки. Затем, лишившись корабля, зато став богаче на десятки тысяч кредиток, сесть на первый же коммерческий рейс отсюда.
Человек погасил свет, собираясь спать, но тут ему в голову пришла еще одна мысль.
— Вуффи-Раа?
— Да, масса?
Едва различимый звук сервомоторов вернулся к полной мощности. В темноте горящий глаз дроида казался концом непотушенного сигаретного окурка.
— Не зови меня «масса», меня от такого в дрожь бросает. Ты, случаем, не умеешь пилотировать корабль? Например, небольшой фрахтовик…
— Такой, как ваш «Тысячелетний сокол»? — Пауза, во время которой дроид вел поиск внутри своей программной системы, потом: — Да, могу. Э-э… а как мне вас звать, сэр?
Ландо перевернулся на другой бок, его довольный вид остался незамеченным в темноте.
— Не слишком громко и не позже, чем в девять утра. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, масса.
Дикий треск!
Перегруженное электромагнитное поле на двери пошло рябью, сама дверь раскололась под натужный стон петель, отделяемых от косяка. Ландо проснулся, уже спустив одну ногу на пол и почти достав шокер с тумбочки. Четыре фигуры в униформах, с закрывающими грудь и спину гибкими доспехами и полностью опущенными визорами шлемов вломились в комнату через дымящиеся остатки двери. Свет включился сам по себе. На доспехах красовались знаки отличия хранителей порядка колонии. Все четверо были вооружены уродливыми громадными бластерами военного образца, которые они направляли в незащищенную грудь Калриссиана. Он убрал руку от прикроватной тумбочки быстро, но без резких движений, которые можно было бы истолковать превратно.
— Ландо Калриссиан? — запросил один из вторженцев.
Хозяин комнаты оглядел кучу мусора, оставшуюся от двери.
— Было бы неприятно, окажись я не им… М-м, простите, я перефразирую: да, я капитан Ландо Калриссиан во плоти и надеюсь остаться в том же состоянии. Всегда рад сотрудничать с властями в полную меру своих возможностей. Что я могу сделать для вас, ребята?
Громадное дуло не качнулось, когда заключенная в броню фигура шагнула к постели. Остальные немедленно переместились так, чтобы не оставлять свободного места позади товарища.
— Хозяин «Тысячелетнего сокола», причал семнадцать, Тегута Люсат, межпланетарный…
— Он самый. Я…
— Заткнись. Ты арестован.
— Ладно, ладно, офицер, только позвольте мне надеть штаны… ну или не надо, если это неудобно. Я с радостью отвечу на все вопросы, какие мне захочет задать Его честь. Мое правило: правда, только правда и ничего кроме правды. Поддерживать местные… уй!
Полицейский заехал бластером в живот Ландо, потом добавил кулаком. Второй ухватил злополучного игрока за ноги. Остальные двое обошли кровать и взялись за него с другой стороны.
— Ай! Я же сказал, что пойду добровольно! Аа-а! Я… Вуффи-Раа, помоги мне!
Робот забился в угол, бессмысленно перебирая дрожащими манипуляторами. Вдруг упал и сжался в комок. Свет в его глазу померк окончательно. Как и в глазах Ландо.
Глава 3
Квадратный. Уродливый и квадратный. И облеченный властью, по крайней мере, здесь, напомнил себе Ландо. Он постарался не застонать вслух, когда двое офицеров в шлемах втащили его в комнату, где уже сидел Дуттс Мер, губернатор колонии на Рафа. До сих пор у Калриссиана не было ни времени, ни желания провести счет унижениям, которым его подвергли констебли. Все его тело, похоже, превратилось в один пухнущий синяк. И стоило же избежать столкновения с полицией в одной системе, чтобы влипнуть в него по уши в другой. Когда ожидаешь этого меньше всего, к тому же.
Было больно, но все же, понял он, никакого серьезного вреда ему не причинили. Ничего не сломано, и даже синяков не будет видно, если ему вернут одежду. Этакое тщательное профессиональное избиение, показавшееся вечным, явно проведенное в воспитательных целях. А несколько избирательных сильных ударов должны были подчеркнуть тот факт, что капитан полностью находится в их власти.