Адвокат долго помнил то утро, в которое они вместе пошли в центр города навестить Дика, а потом донельзя изумили лоточницу «древнего рода», явившись перед её лотком, сказав, что у неё будут палатка и печка, и дав ей деньги, которые показались ей необыкновенно большими.
– Мне придётся уехать в Англию и быть лордом, – мягко объяснил Цедрик. – И мне было бы неприятно вспоминать о ваших костях всякий раз, когда пойдёт дождик. У меня кости никогда не болят, поэтому, мне кажется, я не совсем понимаю, как больно это может быть; но я очень сочувствую вам и надеюсь, что вам сделается лучше.
– Это очень хорошая лоточница, – сказал он адвокату, когда они отошли от владелицы лотка, которая почти задыхалась от неожиданности и не могла поверить в своё великое счастье. – Раз, когда я упал и рассёк себе колено, она мне подарила яблоко. Я всегда это помнил. Вы знаете, ведь нельзя не помнить людей, которые оказали вам добро.
В его честный, простой ум никогда не приходила мысль, что на свете бывают люди, забывающие сделанное им добро.
Свидание с Диком было прямо восхитительным. У чистильщика сапог только что вышли большие неприятности с Джеком, и, когда Цедди и адвокат подошли к нему, он казался унылым. Цедрик спокойно объявил, что они помогут ему избавиться от Джека. Дик почти онемел от удивления. Надо сказать, что лорд Фаунтлерой говорил с ним обо всём совершенно просто. Стоя и слушая мальчика, Гавишем изумлялся, как прямо и без обиняков объяснялся он. От известия, что его старый друг сделался лордом и находится в опасности стать графом, Дик широко открыл глаза и рот и при этом так вздрогнул, что фуражка свалилась с его головы. Он поднял её с очень странным восклицанием. То есть оно показалось странным только мистеру Гавишему, потому что Цедрик уже раньше слышал его.
– Эка штука! – сказал он. – Вы морочите нас!
Очевидно, эти слова немного смутили лорда, но он не потерялся.
– Сначала все считают это неправдой, – сказал он. – Мистер Гоббс думал, что со мной сделался солнечный удар. Я сам не думал, что мне это понравится, но теперь я привык и доволен больше прежнего. Мой дедушка – граф, и он хочет, чтобы я делал всё, что мне нравится. Он очень добр, хотя и граф, и прислал мне много денег с мистером Гавишемом. Часть их я принёс тебе: откупись от Джека.
Дело кончилось тем, что Дик действительно откупился от Джека и у него очутились новые щётки, изумительная вывеска и все принадлежности ремесла. Он поверил своему счастью с таким же трудом, как и лоточница «старинного рода», ходил точно во сне, не отрывая глаз смотрел на своего юного благодетеля, и ему всё казалось, что он сию минуту проснётся. Дик почти ничего не понимал, пока наконец Цедрик не протянул ему руку, чтобы проститься.
– Ну, до свидания, – сказал маленький лорд, стараясь говорить спокойно; однако, несмотря на его усилия, голос слегка дрожал, и он часто моргал своими большими тёмными глазами. – Надеюсь, дело пойдёт хорошо. Мне жалко, что я уезжаю, но, может быть, я вернусь сюда, когда сделаюсь графом. Пиши мне, ведь мы всегда были друзьями. Вот тебе мой адрес. – Он подал чистильщику сапог кусочек бумаги. – Теперь меня зовут не Цедрик Эрроль, моё имя лорд Фаунтлерой, и… прощай, Дик!
Дик тоже замигал глазами с мокрыми ресницами. Он не был воспитанным чистильщиком сапог и с трудом мог бы выразить всё, что чувствовал, если бы даже постарался сделать это; может быть, именно поэтому он молчал и только мигал ресницами и что-то глотал.
– Лучше бы вы не уезжали, – сказал наконец Дик хриплым голосом и опять замигал. Потом он посмотрел на мистера Гавишема и дотронулся до фуражки. – Благодарю, сэр, за то, что вы привели его сюда, и за всё, что сделали. Он… он удивительный малый, – прибавил Дик. – Я всегда считал его молодцом. Он такой славный и… и такой необыкновенный.
Они пошли прочь; Дик смотрел на уходящих и видел их как в дымке; в его горле стоял какой-то комок, но он не переставая следил за прямой маленькой фигуркой, шагавшей подле своего высокого, вытянутого, негибкого спутника.
До дня отъезда его милость лорд проводил почти всё время в лавке мистера Гоббса.
Гоббс стал мрачным, он был подавлен. Когда его молодой друг с торжеством принёс ему прощальный подарок – золотые часы с цепочкой, – Гоббс не знал, что ему делать. Он положил коробочку на толстое колено и несколько раз громко высморкался.
– На них есть надпись, – сказал Цедрик, – там, внутри крышки. Я сам заказал, что нужно написать: «От старинного друга лорда Фаунтлероя мистеру Гоббсу. Посмотрите – вспомните». Я не хочу, чтобы вы меня забыли.