Подмяв девчонку под себя, я начал осыпать её лицо поцелуями, затем шейку и когда уже почти добрался до груди, эта пигалица меня оттолкнула.
- Марк! Как же ты не понимаешь, я теперь без работы! А мне семью содержать! – Девчонка искренне возмутилась.
Я поперхнулся слюной. Человек с красным дипломом страдает из-за потери работы на рынке. А Слава молодец, оперативно сработал. Но для начала надо всё ж направить мысли и энергию Алёнки подальше от рынка. - Малая, я так понимаю, что вкусной любви мне на завтрак не дождаться? Хоть омлет сделай,- я начал подниматься с дивана, увлекая девочку за собой. – И ты, видимо забыла, что за детьми вечером Мельниковы приедут. А у тебя ещё и вещи не собраны. Халтурить вздумала? У Алёнки расширились глаза и раскрылись губки, я сразу этим воспользовался и впился в её сладкие губки. Резко. Больно. Упоительно. Но отпустить всё же пришлось, аппетит проснулся зверский, хоть пожевать что-нибудь, утолить голод.
Завтрак проходил весело. Дети были возбужденны и обсуждали недельный отдых у Мельниковых. Алёна переживала и постоянно давала им наставления. Дети делали вид, что внимательно слушали, но у неё за спиной о чём то шептались. Мне было интересно за ними наблюдать. У себя дома я на завтрак даже не выходил, да и обеды с ужином часто пропускал. А здесь на маленькой кухне кипела настоящая жизнь. Здесь никто и ничего не скрывал. Они такие разные, но такие родные. Здесь тебя не оставят один на один с проблемами, всегда помогут и поддержат.
Пока дети собирали вещи, Алёна позвонила в больницу. Врач успокоил её, рассказав, что лекарства привезут сегодня, они сразу начнут терапию. Я не мог понять, что чувствует девчонка по отношению к своей маме. Вроде помогла, но особо и не волновалась. Я боялся её спросить, какая-то потерянная она была и вряд ли сейчас смогла бы мне правдиво ответить.
После обеда позвонил Слава и попросил приехать в промзону. Я понял, что они взяли Рената. Чтобы избежать лишних вопросов пришлось соврать Алёнке, что поехал в офис. Сел в машину и положил голову на руль. Надо успокоиться. Этот подлец посмел обидеть мою девочку, в наших кругах за такое инвалидами делают. Мы не бандиты, но свою территорию защищать умеем. Сука.
Люди Беса встретили меня возле входа в ангар и сделали попытку проводить. Я раздраженно отмахнулся, нашли тут, девицу. То с чем я столкнулся в ангаре, меня не просто удивило, я реально впал в ступор.
В центе ангара к потолку был прибит крюк, к нему за ноги вниз головой был привязан Ренат. Лицо было в кровоподтёках, больше напоминая кровавое месиво. М-да, ребята серьёзно постарались. Я присел на корточки и стал внимательно рассматривать этого гада. Было желание сломать ему челюсть, но сейчас не хотел пачкать руки.
- Я наслышан о русской мафии, но вы палку не перегнули? – Обратился я к Бесу. Бил именно он, сомнений не было.
- А ты думаешь, твоя Алёнка единственная кого он вот так развёл? Это ей повезло! А у других девчонок такого Марка нет и не будет. – Бес подошел ко мне вплотную. Глаза помутнели, он был на гране срыва, а этого допускать нельзя. Я видел на что он способен в гневе, неприятное зрелище.
- Сдайте его в полицию, - я немного не понимал их законов. Но преступник должен сидеть в тюрьме, независимо от того, в какой стране он живет.
- А ты думаешь, что в полиции о его фокусах никто не знал? Ты понимаешь, на что шли девчонки, чтобы отдать долг? Если они раньше не обратились туда за помощью, то сейчас побегут? Ты как всё это доказывать будешь?
- Аленка бы написала заявление, но он ей ничего не успел сделать.- Меня затрясло, даже представлять не желал, что этот урод делал с девочками. Бес был прав, ничего мы не докажем. – Что ты тогда с ним сделаешь? Бес подошел к Ренату и наклонился к нему, тот зажмурил глаза от страха и затряс головой. Нехило он его обработал. Мужчина долго рассматривал гада, затем отошел и сказал, словно отрезал:
- Выбросим из города с черной меткой. Сам свою смерть найдет, никуда не денется.
Я торопился домой, надо было проводить детей в поездку. Алёнка заметила моё состояние и бросала на меня обеспокоенные взгляды. Я взял её за руку, это успокаивало. Дети уехали. А я вдруг осознал, что мне нужна конкретная разрядка и если сейчас я её не получу, то взорвусь ко все чертям.