- Не поверишь, но мы все идём туда именно мыться!
- Сама увидишь, и тоже вымоешься. Спорим?
- Я на улице мыться не буду. И не мечтай.
- Зачем на улице? Там домик есть. В домике две каменные ванны. Температура воды - то ли сорок, то ли сорок один градус. Горячо, но все моются. Не веришь – спроси у мамы.
- Конечно, побегу к начальнику рейса и спрошу. Не говори глупостей. Сама увижу по ходу дела.
Тихая пристань в Давше была совершенно безлюдна.
- Так всегда или тут кто-то живет? – спросила Елена
- Подходит корабль и пристань оживает. – Раздался за её спиной
весёлый голос Киры Николаевны. – Алёнушка! Быстрей за полотенцем и купальником! Девочкам, конечно, уступят. Так что мы с тобой первыми окунёмся в эти целебные ванны.
Елена побежала в каюту. В купальнике под халатиком, с полотенцем на плече, она появилась на палубе, когда все уже были на берегу.
- Скорее! – торопила её Кира Николаевна. – Не будем слишком задерживать народ.
Они пустились по влажной тропинке к домику. При ближайшем рассмотрении домик оказался крепким строением. Никто их не встречал. Кира Николаевна открыла дверь. Они вошли в помещение, где недалеко друг от друга, словно выросшие из земли, расположились две большущие ванны тёмного цвета.
- Каменные они! – утверждали моряки. – Должны выдерживать и родон, и горячую воду.
- Я - в левую. Ты – в правую. Начали! – скомандовала Кира Николаевна.
- Какая вода-то горячая! – вскрикнула Елена. Она смело погрузила ноги, и тут же выскочила из ванной.
- А ты постепенно. – Посоветовала Кира Николаевна. – Сразу, конечно обжигает.
Она уже успела окунуться, и теперь намылила волосы.
- Может и мне начать с волос, - подумала Елена. – Кому расскажи – не поверят, что я мылась в родоновой ванне. – И она решила не отставать от Киры Николаевны.
Вода поначалу обжигала. Но уже через несколько минут казалась просто очень тёплой.
- Алёнушка! Не задерживайся! Действуй с максимальной скоростью! В родоновой ванне находится долго просто опасно. Можно и сознание потерять. Так что поспеши.
Кира Николаевна была права. Когда Елена вылезла из ванной, у неё закружилась голова и потемнело в глазах. Она поспешила сесть на край. Сердце стучало так громко, что, казалось, его стук слышен даже на улице.
- Одевайся и скорее на воздух. Там быстрее в себя придёшь, - звучал, как будто очень далеко, голос Киры Николаевны.
На воздухе Елена пришла в себя.
- Ни за что больше не полезу в эти родоновые ванны и источники, - сказала она себе. – Но, с другой стороны, просто приятно, какая я чистая.
- Ты похожа на варёного рака. Но это скоро пройдет. Как тебе? Понравилось? – участливо расспрашивал её Слава.
Она глянула на него, и только рукой махнула.
Худо-бедно вся экспедиция вымылась, благо вода в ванных была проточной. Выходили из домика распаренные. Тут же ложились на травку и отдыхали. Оказалось, местной экзотикой не погнушался никто. Кое-кто делился впечатлениями от предыдущих погружений в ванны. Даже слышались рассказы о том, как кому-то так понравилось, что он решил полежать в воде. А когда вылез – грохнулся в обморок. Обморок был длительным. Даже боялись, что помер человек.
За вечерним столом чествовали капитана. Ели омуля и наслаждались воспоминаниями о перенесённой опасности.
Алексей сбегал за гитарой и все с воодушевлением пели.
Елена, а за ней Слава, вышли на палубу проветриться.
- Хочу понюхать твои волосы, - шепнул Слава. И, не дожидаясь ответа, зарылся в них носом. – Они сохранили твой неповторимый аромат. Алёнушка, как это чудесно! И сразу напомнило мне Москву.
- Немедленно вытащи свой длинный нос из моих волос! Неприлично так обнюхивать даму. – Рассердилась Елена.
- Да никто же не видит. Уж и прикоснуться к тебе нельзя! – Обиделся Слава. И неожиданно сгрёб Елену в свои крепкие объятия и расцеловал.
- Ну, уж это слишком! Представляю, что будет, если дать тебе волю! Ты становишься опасным.
Она тихо засмеялась. Очень нежно поцеловала растерявшегося, было, Славу. Отвела его руки и, не оглядываясь, пошла к корме. Она шла, улыбалась своим мыслям, и не заметила, как столкнулась с Алексеем. Он брёл ей навстречу. Заметил её и остановился.
- Идёшь. Никого не замечаешь. Радость или печаль гонят тебя ко мне?
- Вовсе не к тебе! Но, раз уж мы встретились – пролей свет – будем сегодня петь или отменяется?
- Отменяется. Голова ещё болит. Гитару и ту противно в руки взять. Да, кстати, просочилась весть, что мы во время шторма истратили слишком много топлива. Теперь спешим в Нижнеангарск заправляться.