отянул Эллери. - Все правильно, кроме вызова полиции, миссис Мэнсфилд. Уверяю вас, я обладаю вполне надежной квалификацией. Считайте, что полиция уже здесь. Предлагаю взять себя в руки, отвлечься от неприятных предположений и просто подождать. Если к темноте мистер Оуэн не вернется, мы соберемся и обсудим, что делать дальше. Согласны? - Звучит разумно, - рассеянно сказал Гарднер. -Позволительно мне, он улыбнулся и пожал плечами (ну и ситуация!), - позвонить в свой офис? - Господи, конечно. Неожиданно миссис Оуэн пискнула, вскочила и засеменила к лестнице. - День рождения Джонатана! Я совсем забыла! Приглашены дети. Что я скажу? - Полагаю, - голос Эллери был печален, - о дне рождения не может быть и речи. Вам придется обзвонить всех приглашенных на безумное чаепитие и принести им извинения. С этими словами он поднялся и прошел в библиотеку. Несмотря на сияющее солнце и ясное небо, день выдался безрадостным. Прошло утро, а новостей не поступило. Миссис Мэнсфилд буквально силой уложила дочь в постель, заставив принять люминал, и не отходила от нее, пока та не уснула. Затем старуха села за телефон и стала приносить извинения по поводу внезапной отмены празднования дня рождения: у Джонатана, кажется, простуда. Извещенный об отмене праздника. Хозяин Джонатан поднял такой рев и продемонстрировал столь неожиданную ярость, что у Эллери, возившегося внизу в библиотеке, по спине побежали мурашки. Лишь объединенными усилиями миссис Мэнсфилд, Милана, горничной и кухарки кое-как удалось утихомирить отпрыска Оуэнов. Если бы не 5-долларовый банкнот, вряд ли удалось установить это чреватое всякими неожиданностями затишье. Эмми Уилдоуз прилежно читала. Гарднеры играли в бридж. Завтрак прошел уныло. Все были немногословны, атмосфера в доме становилась все более напряженной. Весь день его обитатели бесцельно, как неприкаянные, бродили по комнатам. Даже Эмми не удавалось скрыть нервозность. После бесчисленных сигарет и коктейлей она тоже погрузилась в мрачное молчание. Новостей по-прежнему не поступало. Телефон зазвонил только раз - это оказался лавочник, возмущенный отказом от мороженого. Эллери провел день в таинственных занятиях в библиотеке и кабинете Оуэна. Что он там искал или делал, для остальных осталось загадкой. Примерно в пять вечера он вышел из кабинета Оуэна с посеревшим лицом, глубокая морщинка пролегла между бровями. Выйдя на крыльцо, он долго размышлял, прислонившись к колонне. Земля подсохла, солнце быстро уничтожило следы ливня. В дом Эллери вернулся с наступлением сумерек. Темнело, как бывает в сельской местности, быстро. В округе, казалось все вымерло. В доме было спокойно, его печальные обитатели разбрелись по своим комнатам. Эллери нашел кресло и снова надолго погрузился в невеселые мысли. Но вот в его лице произошла неуловимая перемена; он подошел к лестнице и прислушался. Ни звука. На цыпочках он вернулся к телефону и с четверть часа тихим, доверительным голосом говорил с Нью-Йорком. После чего поднялся к себе. Спустя час, когда все общество собралось на обед, Эллери, никем не замеченный, даже кухаркой, выбрался из дома через черный ход. Там, в густой тьме на задворках, он и пробыл некоторое время, а затем присоединился к обедающим. Обед подали остывший и с опозданием. С исчезновением Оуэна весь порядок в доме был нарушен. Горничная (та самая, с хорошенькими ножками) принесла кофе только в половине девятого. Спустя полчаса на Эллери напала страшная сонливость. Все сидели в гостиной, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Миссис Оуэн, бледная, молчаливая, с жадностью осушила чашечку кофе и попросила еще. Миссис Мэнсфилд по-прежнему настаивала на вызове полиции. Пожилая леди питала твердую веру в констеблей Лонг-Айленда. В некомпетентности Эллери она не сомневалась, чего, впрочем, и не скрывала. У Гарднера был обеспокоенный вид, но он с демонстративной независимостью бренчал на пианино. Эмми Уиллоуз, казалось, отрешилась от всего мира, успокоилась и ничему не удивлялась. Миссис Гарднер нервничала. Джонатан опять разорался у себя в комнате... И вдруг словно мягкое снежное покрывало окутало присутствовавших. Все, как по команде, стали погружаться в сон. В комнате было тепло, и Эллери ощутил легкую испарину на лбу. Он уже почти отключился, когда оглушенный мозг подал сигнал тревоги. Какое-то мгновенье детектив делал попытки встать, напрячь мускулы, но ощутил, как его тело, наливаясь свинцовой тяжестью, перестает ему повиноваться. Последняя мысль, промелькнувшая в сознании, прежде чем комната закружилась перед глазами, была о том, что их всех отравили. Неожиданная сонливость улетучилась так же быстро, как и навалилась. Казалось даже, что никакого забытья не было. Перед закрытыми глазами плясали искры, кто-то безжалостно колотил молоточками по вискам. Эллери с трудом открыл глаза. Комната была залита солнцем. Боже правый, прошла целая ночь!.. Он поднялся, со стоном ощупал голову. Огляделся. Обитатели дома лежали в самых разных позах. Все без исключения. Кто-то (раскалывающаяся голова с трудом воспринимала происходящее), кажется Эмми Уиллоуз, пошевелился и вздохнул. Эллери нетвердым шагом направился к бару, налил крепкого, отвратительного на вкус виски. Затем деликатно разбудил актрису. Очнувшись, та уставилась на него больным, растерянным взглядом. - Что? Когда?.. - Усыпили, - отрезал Эллери. - Всех. Попытайтесь их разбудить, мисс Уиллоуз, а я гляну, как обстоят дела. Эллери нетвердым шагом направился в служебные помещения. В кухне горничная со стройными ногами, Милан и кухарка спали на стульях вокруг стада. Перед ними стояли недопитые чашки с кофе. Вернувшись в гостиную, Куин кивнул мисс Уиллоуз, бившейся над Гарднером у пианино, и поднялся наверх. После недолгих поисков он нашел спальню Джонатана; мальчик спал глубоким, естественным сном. И сопел! Со стоном Эллери обследовал прилегающий к спальне туалет. Затем спустился в кабинет Оуэна. Оттуда вышел почти сразу, измученный, с дикими глазами. Прихватив в фойе шляпу, он выбежал на улицу под теплые лучи солнца. С четверть часа обследовал задворки и прилегающий к дому лес - жилище Оуэна было окружено природой, на манер западного ранчо. Когда, хмурый и разочарованный, он вернулся в дом, все уже пришли в себя, но стонали и охали, держась за головы, как перепуганные дети - Куин, ради всего святого, что произошло? - воскликнул Гарднер. - Тот, кто это сделал, прибегнул к помощи люминала, сказал Эллери, срывая шляпу и морщась от головной боли. -Того самого, который миссис Мэнсфилд давала миссис Оуэн. Весь флакон пуст! Сильное снотворное. Пока оставайтесь здесь, а я проведу небольшое расследование на кухне. Мне, кажется, ясно, чьих это рук дело. Но по возвращении из кухни у него был менее оптимистический вид. - Не везет. Похоже, был момент, когда госпоже кухарке понадобилась ванная, Милан возился с машинами в гараже, горничная тоже была неизвестно где, но, по-моему, крутилась перед зеркалом. В результате нашему другу представилась превосходная возможность вылить в кофейник весь флакон снотворного. Проклятье! - Я вызываю полицию! - истерически закричала миссис Мэнсфилд, пытаясь подняться. - Нас просто поубивают в кроватях - вот что нас ждет! Лаура, я решительно настаиваю... - Ну, ну, миссис Мэнсфилд, - устало сказал Эллери, - к чему весь этот героизм. Будет лучше, если вы успокоите прислугу. Готов поклясться, служанки уже собирают чемоданы. Миссис Мэнсфилд, закусив губу, кинулась к двери. Спустя мгновение можно было слышать ее негодующий, напрочь лишенный приятности голос. - Но, Куин, - с нотками протеста заметил Гарднер, - мы действительно нуждаемся в защите. - Что бы я хотела понять своим слабым умом, - прошептала бледными губами Эмми Уиллоуз, - так это одно: кто и зачем так с нами поступил. Флакон наверху... разве не ясно, что это один из нас? Миссис Гарднер слабо вскрикнула, миссис Оуэн рухнула в кресло. - Один из нас, - шепотом повторила рыжеволосая женщина. Эллери невесело улыбнулся. Но улыбка почти сразу сошла с его лица, он насторожился и повернулся к фойе. - Что это? - резко спросил он. Все в ужасе повернулись к входной двери. - О господи, что еще? - выдохнула миссис Оуэн. - Мне послышался какой-то звук. - Эллери резко распахнул дверь. Комнату залили лучи раннего солнца. Эллери спустился, поднял что-то с крыльца и огляделся. Покачав головой, вернулся в дом. - Посылка, - сказал он, нахмурясь. Все уставились на завернутый в коричневую бумагу сверток в его руках. - Посылка? - переспросила миссис Оуэн. Лицо ее просветлело. - Может быть, от Ричарда? Но тут же она вновь потемнела и с ужасом пролепетала: - Или вы думаете... - Она адресована вам, миссис Оуэн, - медленно проговорил Эллери. На свертке не было ни марки, ни штемпеля, надпись была выполнена карандашом, корявыми печатными буквами. - Я позволю себе вскрыть пакет, миссис Оуэн. Разорвав бечевку и развернув грубо сделанный сверток, Эллери нахмурился еще больше, ибо в посылке находились светло-коричневые мужские туфли, весьма изношенные, со стоптанными каблуками и подошвами внушительного размера. Глаза миссис Оуэн округлились, ноздри задрожали, как при обмороке. - Туфли Ричарда! - с трудом выдохнула она и повалилась в кресло. - В самом деле, - пробормотал Эллери. - Как интересно. Но не те, конечно, что были на нем в пятницу вечером. А вы уверены, что это его обувь, миссис Оуэн? - Его все-таки похитили! - Миссис Мэнсфилд била дрожь. - Нет ли там записки, к-крови? - Только туфли. Теперь я сомневаюсь в версии похищения, миссис Мэнсфилд. Это не те туфли, в которых он был в пятницу. А когда вы последний раз видели эти, миссис Оуэн? - Только вчера, в его платяном шкафу. О... - Ну вот! Вы видите? - бодро сказал Эллери. Наверняка их утащили из шкафа, пока мы были без сознания. А сейчас демонстративно возвращают. Пока что особого вреда нет. - Очень странно, - удивленно проговорила мисс Уиллоуз. -Это же безумие, мистер Куин, не вижу в этом ни малейшего смысла. - Я тоже, в данный момент. Или это чья-то чудовищная шутка, или за всем этим скрывается дьявольски изощренный ум. Эллери снова надел шляпу и двинулся к выходу. - Куда вы? - задыхаясь, спросила миссис Гарднер. - О, просто прогуляться и поразмыслить на природе. Но учтите, эта привилегия распространяется только на детективов. Никому из дома ни шагу! Спустя час он вернулся, ничего не объясняя. К полудню был обнаружен еще один пакет. Им оказался квадратный сверток, завернутый в такую же коричневую бумагу. Внутри была картонная коробка, а в ней завернутые в оберточную бумагу два чудесных игрушечных кораблика, какие дети пускают летом по водоемам. Посылка была адресована мисс Уиллоуз. - Мне становится страшно. - Полные губы миссис Гарднер дрожали. Просто мурашки по коже! - Я бы еще поняла, будь это окровавленный кинжал или что-то в этом роде. Но кораблики! - Глаза мисс Уиллоуз вдруг сузились. - А теперь слушайте внимательно, дорогие мои! Я не трусливее других, но шутка не должна переходить границы, а это мне уже начинает надоедать! Кто стоит за всем этим идиотством? - Шутка?! - вскричал бледный, как смерть, Гарднер. Это дело рук сумасшедшего, говорю вам! - Ну, ну, - негромко произнес Эллери, разглядывая светло-зеленые кораблики. - Так мы ни к чему не придем. Миссис Оуэн, вы прежде видели эти штучки? - Боже милосердный! - Миссис Оуэн была на грани обморока. - Мистер Куин... Я не... Но это... Это Джонатана! Эллери прищурился, затем быстро подошел к лестнице и крикнул: - Джонни! А ну-ка спускайся сюда, быстро! Хозяин Джонатан, не торопясь, спустился и недовольно спросил: - Чего вам? - Подойди сюда, сынок! Мальчик подошел, волоча ноги. - Когда ты видел эти кораблики последний раз? - Кораблики! - завопил Джонатан, оживившись. - Мои кораблики! Ну и дела! Мои кораблики. Вы их утащили! - Потише, потише, - вспыхнул Эллери. - Будь хорошим мальчиком. Когда ты видел их последний раз? - Вчера! В ящике для игрушек. Мои кораблики! прошипел Хозяин Джонатан и кинулся наверх, прижимая кораблики к груди. - Украдены, - беспомощно сказал Эллери. - Черт возьми, мисс Уиллоуз, я начинаю соглашаться с вами. А кстати, кто купил Джонатану эти кораблики? - Отец, - заикаясь, вымолвила миссис Оуэн. - Черт подери! - второй раз за это воскресенье выругался Эллери и разослал всех по дому смотреть, не пропало ли что еще. Однако больше пропаж не обнаружили. Когда все вновь собрались в гостиной, Эллери внимательно рассматривал маленький белый конверт. - Что еще? - испуганно спросил Гарднер. - Был засунут под дверь, - задумчиво отозвался Эллери. Конверт, представлявший собой роскошный образец писчебумажных изделий, с обратной стороны был опечатан голубым сургучом. Уже знакомый корявый почерк адресовал его миссис Мэнсфилд. Почтенная леди рухнула в ближайшее кресло. Казалось, она лишилась дара речи, сидела, прижав руки к груди. - Ну, - хрипло сказала миссис Гарднер, - вскройте его. Эллери разорвал конверт и нахмурился. - В чем дело? - растерянно пробормотал он. - Внутри ничего нет! Гарднер отвернулся, грызя пальцы и бессвязно говоря сам с собой. Миссис Гарднер потрясла головой, словно боксер после пропущенного удара, и в который уже раз за этот день двинулась к бару. Лицо Эмми Уиллоуз почернело, как грозовая ночь. - А знаете, - почти спокойно сказала миссис Оуэн, - этот конверт принадлежит моей матери. Воцарилось молчание. - Как говорила Алиса, становится все страннее и страннее. - Эллери задумался. - Мне необходимо привести все это в систему. Туфли - загадка. Кораблики можно рассматривать как подарок; вчера был день рождения Джонатана, кораблики его... Глупая шутка? - Он покачал головой. Не проходит. А теперь пустой конверт. Может быть, важен сам конверт? Но он собственность миссис Мэнсфилд. Что остается? Ну, конечно, сургуч! - Эллери внимательно осмотрел сургучную нашлепку без оттиска. - Это, - снова неестественно спокойным голосом произнесла миссис Оуэн, - кажется, наш сургуч, из библиотеки. Эллери бросился в библиотеку, за ним устремилась взволнованная компания. Миссис Оуэн подошла к библиотечному шкафчику и выдвинула верхний ящик. - Он находился здесь? - быстро спросил Эллери. - Да. - Голос несчастной женщины прерывался от волнения. - В пятницу я им пользовалась, когда писала письмо. О боже!.. Ящик был пуст. В то время пока они, потрясенные, тупо глядели на ящик, в передней раздался звонок. На сей раз прислали рыночную корзину. Она мирно стояла на крыльце, а в ней уютно курчавились две зеленые головки капусты. Эллери кликнул Гарднера и Милана и кинулся вниз. Они обшарили все кусты и заросли вокруг дома, но ничего не нашли. Ни следа звонившего, ни тени привидения, осчастливившего всех своим очередным подарком. Как будто это и в самом деле был дух, материализующийся лишь на короткое мгновенье, необходимое для того, чтобы нажать на кнопку звонка. Женщины забились в угол, бледные, трепещущие от страха. Миссис Мэнсфилд, захлебываясь эмоциями, звонила в полицию. Эллери хотел было воспротивиться этому, но только пожал плечами, закусил губу и склонился над корзиной. На ее ручке белел клочок бумаги. Тем же карандашом и почерком корзина была адресована мистеру Полу Гарднеру. - Похоже, на сей ра